Лия не оттолкнула меня, но ее голос бросил мне вызов.
— Ты этого не знаешь. Может, у меня было много хороших ночей.
— Когда-нибудь была лучшая?
— Это субъективно.
— Не со мной. Проведи со мной ночь, и никогда больше не почувствуешь то же самое.
Лия ухмыльнулась, наслаждаясь музыкой, игнорируя, как мое тело окутало ее.
— Ты так наполнен самомнением.
— Ты хочешь быть наполненной мной?
— Ты можешь говорить серьезно?
Я оторвался от перил, позволив пальцам пощекотать ее руки, бока, талию.
— Я всегда серьезно отношусь к хорошему сексу.
— Разве это не будет немного больше, чем секс?
— Да.
— Тогда не должны ли мы поговорить об этом? — спросила она. — Понимаешь ли ты сейчас всю серьезность?
Я заманил ее в самый сексуальный клуб в городе, не для того чтобы составить чертов список «за» / «против». Я увел ее из толпы в уединенную, темную часть VIP-ложи. У нас был приватный танцпол, святилище с пульсирующей музыкой и распущенной моралью. Лия запуталась в розовых и фиолетовых тенях, дрейфующих огнях в дыму и захватывающем клубе. Ее красное платье было не так красиво, как оттенок ее кожи. Она была знойной и соблазнительной, невинной и наивной.
Она должна была быть моей.
Я крепко держал ее.
— Что ты считаешь хорошим сексом?
— Разве не у всех одинаковое определение?
— Я начинаю думать, что ты более сложная, — я обнял ее крепче, поощряя ее танцевать. Ее бедра извивались, и мой член застыл, когда ее тело стало двигаться в идеальной, чувственной поэзии. Никогда не понимал этого раньше, но теперь я осознал, насколько это серьезно. — Что это значит для тебя?
Она прикусила губу.
— Это должно быть что-то… больше, чем просто удовольствие.
Ее пальцы щекотали мою шею. Она играла с моими волосами. Мягко. Наши груди сталкивались, и каждое горячее прикосновение делало более жестким мой член.
— Конечно, секс — это больше, чем удовольствие, — сказал я.
— Даже для тебя?
— Особенно для меня, — я наклонился, позволив своим губам прикоснуться к ее уху. — Это переживание. Это волнение. Страсть. Нет лучшего способа продемонстрировать мужскую силу, умение или агрессию.
— Агрессию?
— Секс — это агрессия. Это освобождение для подавляемого дикого инстинкта, которым мы обладаем, — я покусывал ее ухо. — Это животный инстинкт.
Она вздрогнула.
— Это не должно быть таким.
— Кто сказал?
У Лии не было ответа. Она взглянула на меня, ее глаза цвета мокко были тяжелыми и темными, с запретным любопытством.
— Как насчет романтики?
— Что насчет этого?
— Ты описываешь что-то… дикое и обезличенное.
Я наклонился, ударившись об ее лоб.
— Если мой член обезличен, то я сделал что-то не так.
Она отвела взгляд. Я не позволил ей этого сделать. Музыка сменилась на что-то медленное, мелодичное и пульсирующее. Идеальная песня, чтобы обещать ночь удовольствия.
— Было ли это обезличенным, когда я пожирал твою киску?
Лия сдвинулась, смутилась и попыталась отступить. Она не двигалась так легко, если только она не опускалась на кровать. Я понизил свой голос, раскрывая секрет только для нее, правду, которую она уже выяснила.
Вот что напугало ее больше всего.
— Я вылизывал тебя, — пробормотал я. — Попробовал тебя. Заставил тебя кончить. Это не было обезличено, Кисс. Я проник в тебя глубже, чем кто-либо, даже тот мудак, который тебя бросил.
— Мы не должны говорить об этом сейчас, — ее глаза опустились вниз, изучая нескольких танцоров в распутных платьях, которые могли бы привлечь мое внимание, если бы я не держал самую красивую женщину в мире. — Любой может услышать.
— Так пусть они услышат. Пусть знают, что я планирую сделать с тобой сегодня вечером.
— Джек.
— Ты собираешься трахаться, Кисс. Как будто тебя никогда раньше не имели. Я собираюсь владеть твоим телом. Я буду трахать тебя, пока ты не станешь грубить, кричать и умолять об этом все сильнее и быстрее. Лучше привыкай выкрикивать мое имя. Тебе придется делать это очень часто.
— Это не очень хорошая идея.
Господи, эта женщина.
— Что? Удовольствие не очень хорошая идея? Тебя нужно забрать с собой. Ты должна быть на коленях. Ты должна чувствовать, каково это, когда ты полностью переполнена страстью, и единственный способ избежать этого — сдаться своему собственному телу.
Она задрожала, глядя на мои губы. Ей хотелось поцеловать их. Мне этого недостаточно. Нет, пока она не станет умолять.
— Ты будешь стоять на коленях. Ты будешь лежать на спине. Ты можешь ездить на мне, когда встанет солнце. Я буду трахать тебя, пока ты не устанешь, не пропотеешь и не задохнешься от недостатка воздуха.
Тело Лии воспламенилось напротив меня.
— Но мы будем не просто заниматься сексом. Мы будем делать что-то… совершенно другое.
— Да. Вот что делает это таким захватывающим, — музыка пульсировала во мне. Лия тоже почувствовала это, приближаясь. Я подумал о том, чтобы прижать ее к задней стене и сделать то, чего мы оба хотели, прямо здесь и сейчас. Мой член не мог справиться с ее невинностью, ее скрытым желанием. — Сегодня ты будешь моей.
Она взглянула вниз, ища тех, кто может знать, какие дьявольские вещи мы обещали друг другу. Музыка нарастала, и мерцали огни, соединив нас в нашем собственном приватном танце посреди всего.
— Как насчет… последствий? — прошептала Лия. Ее пальцы вонзились в мои руки.
Я наклонился, захватив ее губы, заставляя услышать слова, которые я сказал, и те, которые потерялись в нашей нужде. Ребенок не был следствием. Мысль о моем семени в ней ослепила меня диким инстинктом и агрессивным желанием обладать. Другие мужчины в VIP-ложе смотрели на сексуальную женщину, дрожащую в моих руках.
Они смотрели, и это сводило меня с ума.
Лия была моей.
Эта женщина принадлежала мне.
И единственный способ доказать это всему миру, это если она будет вынашивать моего ребенка.
Я крепко поцеловал ее.
— Когда я возьму тебя, я буду трахать тебя голой. Совершенно незащищенной от всего, кроме моего семени.
— И… когда ты…?
— Я собираюсь кончать в тебя. Целую ночь, Кисс. Я не буду вытаскивать свой член из тебя ни разу, начиная с той минуты, когда он вонзится в эту идеальную маленькую киску.
Лия задрожала. Ее дыхание вырывалось разгоряченным хныканьем, и она замедлила свой танец, как будто она упала бы, если бы я не держал ее. Но она была со мной. Я поймал бы ее. Поймал бы ее в свои объятия и прижал бы к моему бушующему члену. Она подошла ближе. Угроза заинтриговала ее, но она не могла позволить себе представить все ужасные и совершенные вещи, которые мне хотелось сделать с ее телом.
Ее глаза умоляли меня о том, чтобы я подарил ей удовольствие, но это возможно только при условии ее капитуляции во время самого естественного опыта в мире.
Я прошептал.
— Ты хочешь знать, нормально ли для хорошей девушки, ответственной девушки, хотеть, чтобы плохой мальчик трахнул ее? Вошел внутрь ее незащищенного маленького тела?
Она кивнула. Я не хотел ничего, кроме как укусить ее дрожащую нижнюю губу.
— Ты хочешь знать, правильно ли это — ложиться спать с опасным человеком? Ты понимаешь, что я сделаю с твоим телом? Ты можешь себе представить, что произойдет, как только моя сперма заструится внутри тебя?…
Я не могу слышать Лию из-за музыки, но я читаю по ее губам.
— Да.
Я ухмыльнулся, захватив ее рот, когда она растворилась в моих объятиях. Она отдалась темному и чувственном
аудиторией людей, которые теперь знали о Джеке Карсоне и красивой женщине, которую он соблазнил в темноте VIP-ложи.
— Ты хочешь знать, станешь ли ты плохой, если будешь оттраханной, оплодотворенной и взятой таким человеком, как я?
— Да.
Я понизил голос, жаждущий ее желанного тела.