— Не суть, — отмахнулась Марина, а затем заметила мою улыбку. — Ты чего смеешься? Нет-нет… — Она без слов поняла меня и тут же сама рассмеялась. — Пожалуйста, не на-а-адо, Майя, не вспоминай об этом.
— Я молчу. — Я прикрыла рот ладонью для наглядности.
— И не думай! Даже не думай. Майя, ради бога! — Сама Марина уже вовсю хохотала. И так же сквозь смех выдала: — Тебе нужен мужчина. Однозначно. Почему бы не этот ваш гендир?
— Даже не думай об этом.
— Почему нет? — Марина обмакнула запечённый ролл в соевый соус и, так и не донеся его до рта, произнесла: — Хотя да… тебе сейчас нужно что-то несерьезное, а тут работа, все дела…
— Марина, давай не будем, а то если ты меня опять назовешь перезревшим арбузом…
— Ну так и есть! Ты слишком долго себя хранишь. Совершено непонятно для чего и кого.
— Мне просто не до отношений. И вообще, это почти дискриминация с твоей стороны. Мужчины, значит, как дорогое вино, а женщины почти арбузы.
— Нет, просто я волнуюсь за тебя, — неожиданно тихо и серьезно произнесла Марина. — Очень боюсь, что за неимением опыта ты просто влюбишься в первого попавшегося — недостойного тебя первого попавшегося — и будешь потом долго страдать.
— Но уж точно не в Бестужева.
— Ну он хотя бы не такой уж и недостойный. Вон, — подруга дернула головой в сторону Ликиной комнаты, — как Анжела обрадовалась статуэткам. Это все же с его стороны очень… — Марина облизала губы, задумавшись.
— Великодушно, — пришла я на помощь подруге, — но все же этот факт — мелочовка по сравнению с тем, чего мы о нем не знаем.
— И чего же мы такого о нем не знаем?
— Я в общем, Марин, — устало протянула я. — Я совершенно ничего о нем не знаю и, если честно, сильно вдаваться в подробности не хочу. Это все не по мне.
Так оно и было. Даже если всего на мгновение задуматься и представить отношения с таким мужчиной, то да… наверное, он мог бы мне по-настоящему понравиться, но, как бы шаблонно это ни звучало, и я, и Марина понимали, что Бестужев — птица не моего полета.
Вот Аля… Але Ян Даниилович был бы под стать. Или же она ему… но с ней ему однозначно было бы не стыдно выйти на какую-нибудь светскую вечеринку.
— Так, все! — я практически прокричала. Не на Марину, а на идиотский поток собственных мыслей. — Хватит о Бестужеве. Я думаю, что мы и не пересечемся с ним больше.
Марина хитро улыбнулась, словно что-то знала наперед, и потянулась за «Филадельфией». Правильно, пусть лучше жует, чем говорит со мной о Бестужеве.
Только вот уже утром, когда я во второй раз за все время опять не опоздала, а даже явилась немного раньше, ко мне подошел сам Матросский — начальник маркетингового отдела, в который меня взяли. Видела я Матросского до этого лишь издали. Даже на работу меня принимал более мелкий начальник, а потому, когда Бестужев сказал сообщить что-то Матросскому, я так и не решилась, позвонила девочкам в нашей приемной, и все.
— Добрый день, Станислав Андреевич, — рассеянно почти проблеяла я, когда мужчина среднего возраста и, в общем-то, совершено не дурной наружности, но полностью седой, замер у моего стола. Он хмуро мне кивнул, а затем коротко отдал распоряжение:
— К одиннадцати зайди к генеральному. — Мускул на его щеке дернулся, а затем он резко развернулся на пятках и ушел.
— И что это было? — послышалось позади меня от девочек, работающих со мной в одном кабинете, а я лишь пожала плечами.
Если бы я знала…
Вряд ли Бестужев решил подарить Лике еще одну статуэтку. Для этого он точно не стал бы вызывать Матросского.
А еще мне очень резануло слух, что Станислав Андреевич обратился ко мне на «ты», и вроде ничего в этом такого не было… не все придерживались такой строгой деловой этики, как Ян Даниилович, но все же… Все же Бестужев даже тут выглядел на фоне своего подчиненного слишком привлекательно, не позволяя себе такого.
Я вдохнула-выдохнула и судорожно забарабанила пальцами по столешнице. На самом деле я не представляла, зачем могла понадобиться Бестужеву, а потому до одиннадцати ничего из поставленных мне задач толком и не сделала. Слишком нервничала.