Корр.: А как меняется личность человека? Чем опасна лудомания? Ведь нам могут возразить: «Что тут ужасного? Люди так проводят свой досуг. Они же никого не убивают, не грабят. Пусть развлекаются в свое удовольствие».
И. А.: Так сказать не могут, потому что эта проблема даже более тяжелая, чем проблема алкоголизма и наркомании.
Корр.: Почему?
И. А.: Потому что она тяжелее поддается лечению, а все социальные и личностные последствия практически те же самые. При лудомании, как и при алкоголизме с наркоманией, возникает полное социальное отчуждение. Это первое, что бросается в глаза. К нам приходят рыдающие родственники в отчаянии от того, что их близкому, подсевшему на иглу игральных автоматов, все стало безразлично. Второе — это обязательно преступность! Я десятки, если не сотни раз, слышал от разных людей фактически одну и ту же историю. Дескать, была студенткой, в жизни никогда ничего не украла, а сейчас краду… И видеть такое саморазрушение бывает крайне тяжело, потому что когда человек совершает какие-то криминальные или неадекватные поступки в состоянии химической зависимости, это вполне объяснимо воздействием наркотика. А когда он все прекрасно понимает, но ничего не может с собой поделать, это более страшное явление. Причем деградация личности происходит намного быстрее, нежели при алкоголизме и наркомании. Несмотря на высокий процент выигрышей, через некоторое время человек все равно оказывается в проигрыше, в долгах. Иначе и быть не может! В противном случае игорный бизнес не процветал бы. Отрешиться от своей страсти он уже не в состоянии, поэтому ему нужны деньги для продолжения игры, и он уже не останавливается ни перед чем. Так что социальные последствия вполне очевидны.
Корр.: Какой же выход из этой проблемы?
И. А.: Я не сторонник ориентации на западный опыт. Смеху подобно, когда Голландия, абсолютно погрязшая в разврате и наркомании, пытается внедрить у нас свои программы псевдопрофилактики наркотической зависимости. Но с другой стороны, огульно отрицать все западное тоже не стоит. Как раз в области борьбы с лудоманией у Европы есть кое-какой положительный опыт. В некоторых странах владельцы игорного бизнеса по закону обязаны оплачивать реабилитацию лудоманов. Это уже кое-что. Кроме того, некоторые группы граждан ставятся на учет. Заядлые игроки, которые, тем не менее, хотят избавиться от зависимости, пишут заявление, чтобы их не пускали в салоны, и специальные службы следят за этим.
Корр.: На фоне той жуткой картины, которую Вы нарисовали, это, по-моему, комариные укусы. Ведь автоматы калечат психику тысяч людей. Это настоящий геноцид.
И. А.: Да, конечно, нехорошему нужно потребовать запретить это «развлечение». Но сперва мы должны как следует обосновать наши требования, собрать статистику, привлечь специалистов. Иначе к нам не прислушаются.
Корр.: А люди тем временем будут становиться психическими инвалидами…
И. А.: Да, в либеральном обществе, которое у нас создается в последние двадцать лет, именно так и происходит. Между тем картина поистине ужасающая. Считается, что Москве около 300 000 людей, в той или иной форме зависимых от игры. В Санкт-Петербурге лудоманов, может быть, несколько меньше, но тоже немало. А сколько в других городах и весях? Речь идет о тысячах, если не миллионах наших сограждан. Я, как специалист, могу утверждать, что это люди, вырванные из общества и вступившие на путь нравственной деградации. Так что нужно не просто заявлять протест, а бить во все колокола. Мир еще не представляет себе той страшной опасности, которая на него надвигается. Масштабы игровой эпидемии не предсказуемы. Для нас же это еще одно оружие массового поражения, средство уничтожения России.
Корр.: А кто держит автоматы?
И. А.: Еще один парадокс. Подписывает документы, которые предполагают разрешение игральных салонов, Фетисов, глава Госкомспорта. Это у нас, оказывается, спорт. Владельцами же являются несколько крупных корпораций, которые получили лицензию. В основном, корпорации эти — совместные с иностранцами. Мелкие же держатели салонов находятся под их крылом, пользуются одной генеральной лицензией.