Хмыкаю: ну да, мне самой уже с родителями некомфортно, да и Настя может иногда закатить скандалы ночью, а родителям надо больше отдыхать.
– Ну понятно. Когда приезжаете?
– Завтра вечером.
– Ты мне скинь информацию, я попрошу Женьку, чтоб он встретил.
– Да ну, Алис, сами на такси приедем, что выдумываешь?
Награждаю маму красноречивым взглядом, и она сдается. Отключаюсь и тут же мне прилетает фото билета. Набираю брата.
– Привет, Лиса, как вы? – с ходу тараторит брат. – Давно я к вам что-то не приезжал, надо исправить. Вы дома?
– Ой, Жень, помедленнее. Мы-то дома, но тут такое дело. Ты можешь завтра родителей встретить в аэропорту?
– Ого, а что, дядя Миша и тетя Вера прилетают?
– Представляешь? Да еще и квартиру нашли недалеко от нас.
– О, да ты скоро в шоколаде будешь, сестренка, – смеется Женька. – Да встречу, конечно, без проблем. Вы со мной?
– Ну, если возьмешь, – мнусь, неудобно совсем уж на шею к нему садиться.
– Да не вопрос вообще. Тогда уже завтра приеду, побуду с вами – и рванем за твоими, идет?
– Да, давай лучше так.
– Ну все, бандитку целуй от меня. Пока-пока.
Вот же неугомонный. Но в свое время вот эта его черта помогла ему пробиться. Женька очень быстро взлетел по карьерной лестнице. Купил в большом городе несколько квартир, машину и нам еще с Настей помогает. То продукты, то отвезти куда-нибудь. И мне все говорит, что пора бы мне своим железным конем обзавестись. Но у меня пока нет такой возможности, я хоть и работаю во фрилансе дизайнером, но еще не имею больших доходов.
Да и вот это подвешенное состояние из-за здоровья дочери не дает мне покоя.
Перед сном Настена начинает капризничать, и я не выпускаю ее из рук.
– Ну что ты, маленькая? Животик болит? Зубки? Что такое?
Дочь трет глазки и сжимает мою шею, ищет успокоения, а у меня от ее слез внутри все переворачивается. Так хочется забрать все ее беспокойства себе, но, увы, это лишь мечта.
К полуночи дочь успокаивается и засыпает. Аккуратно кладу ее в кроватку и на носочках иду в сторону выхода из комнаты. Одно неверное движение – и дочь проснется, и все придется пережить заново.
Но тут ночную тишину разрывает какой-то грохот сверху. Я подскакиваю и смотрю на потолок, словно он сейчас рухнет мне на голову. Что за?.. Наверху всегда было подозрительно тихо.
Оборачиваюсь и, затаив дыхание, смотрю на спящую дочь. Не разбудили, можно выдохнуть. Повторный грохот меня уже добивает окончательно.
Жду пару минут и убеждаюсь, что дочь не проснется. Добегаю до коридора и хватаю с вешалки кардиган. Надо успеть, пока громкий звук не повторился и Настя не проснулась.
Взлетаю на этаж выше и вдавливаю кнопку звонка. Вот же!.. Не люблю устраивать разборки, но совесть никто не отменял! Время – начало первого. Кому там приспичило сделать перестановку?
Этих соседей я никогда не видела и поэтому представить не могу, кто сейчас появится на пороге. Делаю несколько глубоких вдохов, чтобы сразу же не начать орать. Дверь распахивается одновременно с моим ртом.
Немая сцена, во время которой я пытаюсь не грохнуться в обморок и понять, что не сплю.
Серо-синие глаза смотрят на меня с таким же удивлением.
– Лисенок? – пораженно выдыхает Денис и окидывает меня неверящим взглядом.
Сглатываю. Черт, где моя хваленая выдержка и спокойствие? Они мне сейчас так нужны, а я стою тут и пытаюсь не трястись под темнеющим взглядом.
Первый порыв – развернуться и убежать. В ужасе. И желательно, на другой континент.
– Денис, – все же выталкиваю из себя такое ненавистное имя.
Пытаюсь вдохнуть полной грудью, но ребра словно сжимаются, не давая прохода кислороду.
– Что ты тут делаешь? – продолжает сканировать меня взглядом и стискивает кулаки.
– Я тут живу, – наконец удается взять себя в руки и даже заговорить. – Не мог бы ты подождать до утра и не громыхать сейчас? Время уже за полночь.
– И что это я должен ждать? – иронично выгибает бровь. – Чтобы не побеспокоить ваше величество? Так надо было в частном доме обустраиваться. А тут есть и другие люди.
Закусываю губу. А он все такой же высокомерный гад, только тогда, два года назад, его ирония была направлена на других. А теперь вот решил и меня окунуть в свое презрение.
– Уже поздно, и закон о тишине никто не отменял. А мне нужно работать, и твой шум меня отвлекает.
Ну не говорить же ему, что он может разбудить моего ребенка. Нашего ребенка. Его мнение о детях я уже услышала, и мне этого хватило.
– Полицией забыла пригрозить, – хмыкает, а у меня внутри все закипает от негодования.