Судорожно выдыхаю. Вот только эти двое не чужие… В этом главная опасность.
— Златка и Матвей подружились, — смеется Ваня, — не думал, что у моего брата столько терпения вести разговоры с ребенком.
Мои губы против воли напрягаются. Лучше бы у тебя было это терпение, Иван! Жених деликатно ведет себя по отношению к моему ребенку — не позволяет себе грубого слова, да и вообще любой негатив, оплачивает развлечения, может присмотреть. Но поболтать или поиграть — нет, ему жалко времени. Считает, малая должна развлекать себя сама. Впрочем, что я могу от него требовать…
— Надо его спасать, — натянуто улыбаюсь и шагаю к детской площадке.
Адмиралов сидит на каком-то бревне, Злата прыгает рядом.
— Он будет сидеть под ёлкой, понимаешь? — уточняет она у мужчины.
— Только присмотри, чтобы он не сожрал мишуру.
Мужчина трет переносицу. Вид у него слегка усталый, но в тоне и выражении лица нет раздражения. Обнимаю себя руками.
Было бы тяжело наблюдать, как Златка тянется к нему, а его это злит. Но вид идиллии между ними разрывает меня на куски. Надеюсь, мне удастся провернуть план, который я только что придумала. И жизнь снова станет более-менее спокойной.
— Злата, хватит надоедать дяде, — машу дочери, — сейчас поедем в парк.
Развлечений ребенок хочет, так что радостно бежит мне навстречу. Правда, на полпути останавливается, снова идет к Матвею.
— Секретик, — подставляет палец к губам.
— Как скажешь, принцесса, — усмехается.
Я не могу оторвать взгляд от его лица. Оно такое… В общем, это выражение я видела только там, в прошлой жизни. Пять лет назад. Доброе, безмятежное. Никакой иронии, только искренность. Только когда он замечает, что я смотрю, снова закрывается. Щурится.
— Идем, дочка. Не нужно лезть к взрослым.
Награждаю Матвея гневным взглядом, за которым просто прячу страх. Иван уже подогнал машину, мы можем ехать. Братья прощаются, я усаживаю дочку в детское кресло. Его Ваня купил сразу, как только наши отношения вышли из конфетно-букетного этапа, и я показала ему дочку. Все же он принимает моего ребенка, я должна быть ему благодарна…
Сажусь на первое сидение, подходит Иван.
— Хорошо, что рано встали, — он заводит авто, — успеем до ее дневного сна. Проще будет снять с аттракционов. Я хотел еще посмотреть документалку про судебные дела, связанные со соцсетями.
У Вани два выходных в неделю, и он старается провести их максимально полезно. Я же сейчас заинтересована в том, чтобы вывернуть разговор в нужное русло.
— Да, и брата твоего встретили хотя бы одетыми.
Иван смеется.
— Матвей холостяк, не понимает некоторые нюансы.
Но я не собираюсь зашучивать тему. Правда, тон выбираю мягкий, почти мурлыкающий.
— Странно, — вздыхаю, — до этого вы не общались — я ведь даже не знала о твоем брате. А сейчас его так много в твоей жизни.
Ваня хмурится. Но мне и правда интересно, как он объяснит эту странность. А если сделает выводы и отстранит брата от нашей пары, будет вообще замечательно.
— Да, мы не контактировали, когда Матвей не жил в столице. И до этого мы не были не разлей вода. Не ругались, за исключением детства, но и не дружили. Матвею было не до меня… Он много находился около отца, потом разгребал его дела, налаживал бизнес. И… Тебе я могу сказать — мне не хватало старшего брата.
Вот это удар под дых. Оказывается, у Вани родственные чувства к Адмиралову. Я знаю жениха и понимаю — сейчас он открыл мне душу. Нужно быть последней тварью, чтобы качать права. Или предполагать вслух, что Матвей притворяется.
— Сейчас многое изменилось, — уже счастливым тоном говорит Иван, — старшего Адмиралова нет в живых, Матвей вернулся в город и семью. Мне бы хотелось наладить с ним отношения. В конце концов, родители не вечные, а в нас родная кровь.
Да, Ваня привязан к семье. Он явно не воин-одиночка. А вот что мне делать?.. Теперь Адмиралов будет все время рядом со мной и Златой.
Матвей
Я сорвался. Обещал Милене и себе не лезть, а сам протянул к ней руки. Черт! Наверно из моей башки еще не совсем выветрился алкоголь. Или это был стимулятор другого рода. Знал бы, что она так потрясающе выглядит с утра, и шага бы не сделал в сторону квартиры.