Нет! Это не может быть она! Это же моя мамочка! Сильная, добрая, мудрая и такая еще молодая! Она обязательно должна выздороветь и увидеть свою первую внучку!
Господи, пожалуйста, только не ее…Что угодно, Господи, только не маму! Мы же столько уже настрадались!
Она разглядывает мое лицо, как будто видит в первый раз, касается его ладонью. Проводит кончиками пальцев по лбу, щеке, губам и медленно мотает головой.
– Нет, простите, не могу…Не помню…У меня нет дочери…Где Мирон? Позовите моего мужа, пожалуйста.
И последние слова толкают меня в пропасть. Я лечу в нее, задыхаясь, но не пытаюсь даже вдохнуть спасительный кислород. Зачем? Я, кажется, потеряла самого близкого и родного мне человека. Снова.
Но моя дочь не согласна с моим решением.
Она отчаянно пинается, напоминая, что от меня зависит ее жизнь. Напоминая, что я не одна. И не имею права поступать эгоистично.
Медленно дышу, собираясь с мыслями. Пытаясь доказать и заставить вспомнить маму, что я – ее дочь. Если это еще возможно.
В палату входит лечащий врач, и я быстро утираю слезы ладонями.
– Здравствуйте, доктор, – встаю со своего места. – Меня зовут Аврора, я – дочь Марины Львовны.
– Добрый день, Аврора. Очень хорошо, что вы зашли, я хотел бы с вами поговорить.
Доктор отводит меня к окну и озабоченно произносит:
– Видите ли, Аврора, вашу маму доставили к нам несколько дней назад с сердечным приступом. При ней не было каких-либо личных вещей. В общем и целом ее состоянию ничего не угрожает. Есть некоторые моменты, которые мы корректируем терапией. Но она все время вспоминает некого Мирона. Кто это? Вы можете его попросить прийти? Потому что его визит очень здорово помог бы…
Я отрицательно качаю головой, через плечо кидая взгляд на маму. Она смотрит на меня внимательно, не моргая, словно действительно пытается вспомнить, кто я такая.
А еще в ее глазах надежда. И сказать ей, что отец умер – значит эту надежду убить. Тогда, вероятнее всего, ее мозг восстановит все события, и мама меня вспомнит…Но какой ценой?..
Я не хочу, чтобы мамочке было больно, как мне. И пусть она не вспомнит меня, но как можно дольше останется в неведении и верит, что любовь всей ее жизни жива.
– Мирон – мой отец. Он умер в тот день, когда маму доставили в больницу. Вероятнее всего, сердечный приступ случился на фоне этого события, – мне так больно говорить это, что слезы снова душат меня. И я никак не могу взять их под контроль. – Доктор, мама меня не узнает, совсем. И думает, что отец жив. Скажите, пожалуйста, память к ней вернется?
Доктор хмурится и бросает задумчивый взгляд на маму.
– Думаю, это защитная реакция ее организма на эти трагические события. Память к ней вернется, но когда – не могу сказать. И рассказывать ей о том, что вашего отца больше нет в живых, не стоит. Еще непонятно, как организм отреагирует на эту новость.
– Конечно-конечно, я все понимаю, – усиленно киваю, – я сама хотела попросить вас не говорить ей эту новость. Могу я еще побыть с мамой?
– Только недолго, ей нужно отдыхать.
Доктор уходит, пообещав маме зайти чуть позже.
Я возвращаюсь на свое место и натянуто улыбаюсь.
– Вы говорили обо мне? О Мироне? Где он? Когда придет?
– Мама…– начинаю осторожно, силясь подобрать слова, чтобы они не ранили ее и не вызвали слез у меня. – Видишь ли…Папа пока не может прийти…
И тут происходит то, чего я боялась.
Мама бледнеет и начинает кричать.
– Ложь! Мирон должен уже приехать! Я так давно его жду! Позовите его!! Уходите!! Я вас не знаю!! Вы мне не дочь!
На крики в палату забегают врач и медсестра. Они бросаются к маме и тут же делают ей какой-то укол.
Я смотрю на это, зажав рот ладонью и захлебываясь криком. Нет, это не может происходить со мной! Это какая-то параллельная реальность!
– Аврора, покиньте палату!
Я выбегаю, закрывая лицо руками. В коридоре прислоняюсь спиной к стене и реву в голос. Сползаю вниз, но сильные руки меня подхватывают и прижимают к себе.
Я узнаю этого человека по запаху, даже не открывая глаз.
Артем.
Он крепко обнимает меня, сильно прижимая к себе настолько, насколько позволяет мой живот.
– Аврора, успокойся. Все будет хорошо. Перестань плакать, – Артем покачивает меня из стороны в сторону, а я буквально взрываюсь от его убийственно спокойного тона.
– Хорошо?! Ты сказал «хорошо»?! Да как ты смеешь?! Это же ты во всем виноват! Ты развалил мою семью! Уничтожил все, что мне было дорого!! И сейчас говоришь, что все будет хорошо?!