— Ну да, — продолжает Костров старший, откашлявшись. — А тебя, Долвет, Руслан начал подозревать в том, что ты под него копаешь. И он также выяснил, что ты организовывал сделки с конкурентами якобы от его лица, чтобы подставить. Сегодня мы получили официальную информацию, подтвержающую данный факт. А это, — Демид потряс контрактом, — дополнительное доказательство твоего гнилья. Через пару дней вся волокита с официальной передачей прав управления компанией будет окончена, и Руслан заступит на пост президента. Думаю, ему решать, как в итоге поступить с тобой. Вся эта демагогия с брачным контрактом была проведена лишь с той целью, чтобы вывести тебя на чистую воду. Твоему отцу было бы за тебя очень стыдно.
— Что за интриганство, Демид? Меня можно было поставить в известность? — ворчит бабуля Кострова, ткнув сына тростью.
И, кажется, Довлет тоже что-то говорит, пытается оправдаться. Но я не слушаю и не смотрю.
Мой взгляд сосредоточен на мужчине передо мной, его чёрных глазах и мальчишеской улыбке, слегка смущённой даже что ли.
В груди сдавливает от наплыва эмоций, в которых я не могу разобраться. Переносицу щиплет от подступивших слёз. Я резко прижимаю ладонь ко рту и громко всхлипываю.
— Тась, — выдыхает Костров, нахмурив брови.
— Ты сволочь, Костров! — бью его изо всех сил в плечо и снова громко всхлипываю. — Я думала, ты ничего ко мне не чувствуешь!
— Прости, я долго пытался разобраться. Но ты тоже хороша. Делала вид, что не любишь меня. Молчала столько лет!
— Ненавижу тебя! — снова бью его кулаком.
А Руслан хватает меня за запястье, тянет на себя и прижимает к своему телу, целуя мокрые от слёз щёки.
— Не правда. Ты меня любишь. Ты только что при всех это сказала. Здесь слишком много свидетелей, так что не отвертишься.
Мой взгляд застывает на его лице. По рукам пробегают мурашки то ли от тепла в его глазах, то ли от касаний его рук, а может дело в том, что я, наконец, вижу в той самой любимой глубокой черноте то, чего раньше не замечала, в чем сомневалась.
— Хороший момент, чтобы сделать предложение, Тась.
— Какое ещё предложение, Костров? — снова шмыгаю носом.
— Выходи за меня замуж.
— Ты пьян? Мы уже женаты.
Кажется, где-то позади раздаётся голос бабули Костровой "Ещё одна их свадьба, и я сопьюсь!"
— Я хочу по-настоящему, Тась.
— А у нас не по-настоящему?
— По-настоящему, это когда ты знаешь, что я хочу жениться на тебе потому, что тоже люблю тебя.
Я снова разражаюсь слезами.
Та Тася Маршанская, которая вбежала в кабинет своего лучшего друга, чтобы сделать ему предложение, до смерти боялась никогда не услышать этих слов. Та Тася Маршанская словно осталась в другой жизни. А в этой есть я — Таисия Кострова. Любящая и любимая жена, на которой только что захотели жениться ещё раз.
— Так, ты выйдешь за меня замуж, Тась?
Вокруг снова воцаряется тишина.
Я смотрю на Руслана сквозь пелену слез, прижимаю его ладонь к своему животу и тихо выдыхаю...
Эпилог
Эпилог
Тася
— Встречайте Саманту Руслановну! — улыбается акушерка, передавая Кострову в руки кулёк, в который завернута его новорождённая дочь.
Я стараюсь не захихикать при виде выражения лица Руслана, которое кривится, когда акушерка называет имя ребёнка.
— Саманта Руслановна?
— Так ваша супруга сказала, — кивает акушерка и отходит в сторону, позволяя новоиспеченному отцу пройти в палату.
Следом за ним тащится белая как смерть Сашка, подпирая рукой поясницу. Ещё совсем недавно я вот так ходила, с большим животом, как телепузик, и старалась в любой момент на что-то опереться. Сашке рожать через два месяца. Не такой уж большой разрыв с моими родами.
Примерно две недели назад они с Русланом меня покоробили, сообщив, что оба собираются присутствовать на родах. Костров-то выдержал, а Сашка, я думала, не доживёт до финального этапа!
Что ж, в скором времени ей то же самое предстоит.
— Скажи, что ты пошутила? — шикает на меня Руслан, присев на кровать вместе с малышкой на руках.
— Насчёт чего?
— Насчёт имени ребёнка, Кострова. Саманта?! Это у тебя после родов болевой шок?!