— Это подстава, мась. Обещаю, я найду эту мразоту, и он ответит за все.
— Я не представляю, кому это понадобилось… Все думала… там в камере. Возможно, у Леши были враги, и меня подставили, потому что удобно. Я лучше всего подошла для их целей, — рядом с ним ощущаю себя такой слабой. Хочу опереться на его плечо, чувствовать его защиту. Влад, если бы ты знал, как мне не хватало тебя все эти годы.
— Мне надо, чтобы ты все рассказала. От начала и до конца. Мась, я распутаю эту дрянь, чего бы мне это ни стоило, — берет меня за подбородок, поднимает голову вверх, наклоняется, чтобы поцеловать.
Отстраняюсь. Нет. Не стоит бередить раны, проходиться по ним лезвием вновь, вскрывать незажившие рубцы. Смысл, если между нами непреодолимая пропасть. Его поцелуй — это новая боль, от любви, которой нет. От зависимости, что разгорается и сжигает меня, подчиняет и медленно убивает. Мне надо научиться жить без него, но чем больше он рядом, тем сильнее я пропадаю.
— Это лишнее, — отталкиваю его. Не сильно. Но он все понимает. Отпускает. Отхожу к столу. Сажусь на стул. — Что ты хочешь узнать о наших отношениях с Лешей? — мой голос звучит как загробная песнь. Ставлю локти на стол, сцепила пальцы в замок, чтобы не сорваться. Меня ломает от бешеного желания броситься ему на шею, прижаться и зацеловать, просто прикасаться, почувствовать, что я нужна ему. Глупая, все еще верю в сказки…
— Это он уговорил тебя сбежать? Солгать мне про аборт? — падаю со стула, с грохотом лечу на пол. Словесный удар такой силы, что пол под ногами разверзается.
— Влад… — и все, больше ни одного слова не могу сказать. Слезы градом по щекам, рыдания душат, а боль лишь усиливается. Он воскресил все, те страдания, та утрата, с которой я так и не смирилась, но научилась жить, сейчас разрывает меня. Заставляет переживать все снова и снова.
Он садится на пол, притягивает меня к себе, кладет голову к себе на колени, гладит, убаюкивает как маленькую.
— Тише, тише, успокойся.
— Откуда ты знаешь? — после долгих рыданий, все же удается задать вопрос.
— Марк рассказал. Прости, что напугал тебя тогда. Ревность меня ослепила и… — в голосе отчаяние.
А меня после истерики, накрывает злобой. Моя боль трансформируется и ищет выхода.
— Ревность, Влад? — перебиваю, не даю договорить. — Ты был женат! Скрывал это от меня! Потом поверил гадким фотографиям, начал угрожать! Я боялась за нашего сына, переживала, что отберешь. И да, у нас уже тогда не было будущего! Но я могла родить спокойно, не в бегах! Ты погряз во лжи и утянул меня за собой, — отталкиваю его от себя.
— Все несколько иначе, Илона, — смотрит на меня взглядом побитой собаки. Впервые за все время, что его знаю, вижу его таким. Он будто потерян, так же как и я. Только мы блуждаем на разных полюсах. Мы никогда не пересечемся. Больше нет.
— Иначе? Мы потеряли сына. Он умер. Родился. Издал первый крик и его не стало! Что иначе, Влад?! У тебя есть сын, жена, жизнь! А мой кроха… его нет, у меня ничего нет. Есть твой старший сын, которого надо поставить на ноги. Все мое существование подчинено этим пресловутым «надо» и больше нет ни одного «хочу». Так что не рассказывай мне, что все будет хорошо. Не стоит. Если поможешь выбраться, буду благодарна. Вылечи Марка. И я исчезну. Не буду мозолить тебе глаза, — слова льются из меня непрерывным потоком. И высказавшись, ощущаю себя иссохшим растением, без капли влаги.
— Выслушай меня, мась! — поднимается, идет ко мне.
— Нам не о чем больше говорить, — не смотрю на него, барабаню в дверь. — Отведите меня в камеру! Пожалуйста! — еще немного и сорвусь. Вернусь к нему, и больше не смогу уйти.
Дверь открывается. Пулей вылетаю. Влад, что-то кричит вслед. Не слышу. Не могу. Слишком много боли и в ней задыхается моя безответная любовь.
Глава 50
Она убегает от меня как от нечистой силы. Устало опускаюсь на пол. Закрываю лицо руками. Маленькая, хрупкая, в этой сырой камере… Надо договориться про лучшие условия. И в кратчайшие сроки вытащить ее.
Права… мася… я собственными руками растоптал наше счастье… наши судьбы… Какого спрашивается, живу до сих пор с женщиной, от которой меня воротит? Сын? Полная семья? Так у нас никогда не было семьи…
После того как потерял масю, Светка была беременна… снова терпел… потом растворился в сыне и своей боли… А жена… стала раздражающим и неизменным фактором… привычка. Вот из-за этих привычек, и рушатся жизни. Когда несколько решительных шагов отделяют тебя от счастья. Я могу сколько угодно разбирать свою жизнь по фрагментам, анализировать и признавать ошибки. Только толку нет. Прошлое не исправить. Из него можно только вынести уроки. Печальные. Болезненные, но такие необходимые. В моем случае могу лишь попытаться наладить жизни близких. Пусть Илона будет счастлива… даже не со мной… Я недостоин ее. Моя жизнь ушла… прошла в хаосе, войнах, заблуждениях и лжи. Но пока есть силы, у меня есть за что бороться, за лучшую жизнь для тех, кого люблю.