Долго оставаться в столице я не мог: Соболь ждал меня дома. И если бы Ромка был здоровым ребенком, можно было вообще не тянуть: забрать их в пятницу, за выходные устроить на новом месте, а в понедельник отправить Ромку в новую школу.
Но моему сыну требовалась особая, специализированная школа.
И, судя по всему, не одна.
Нет, Оксана справилась на отлично — сделала даже больше, чем сделала бы родная мать на её месте: парень прекрасно социализирован, умеет общаться как с глухими, так и со слышащими (по крайней мере, так сообщили моим парням бабушки-соседки); Ромка — парень вежливый, воспитанный и даже немного хулиганистый.
Но из того, что я успел разглядеть, парнишка он не очень спортивный, просто энергичный.
А ведь ему уже семь.
Я созвонился с одним из своих близких друзей — Васей-тренером и рассказал о возникших трудностях.
— Значит, собираешься, вылепить из парня бойца? — усмехнулся приятель. — Глухой боец… в этом что-то есть.
— Глухой или слышащий. Он — Валиев, а значит, должен будет суметь защитить своё.
Вася рассмеялся и сказал, что найдет для моего сына лучших детских тренеров, который смогут превратить Ромкин недуг в преимущество.
Но прежде чем заняться Ромкиными тренировками, мне следовало утрясти все недоразумения с его мамочкой.
Оксана
На следующий день, отпросившись на два часа раньше с работы, я поехала к адвокату, надеясь, что настоящий профессионал сумеет найти хоть какую-то лазейку в законах и сможет отстоять моё опекунство.
Правда, по бумагам я не имела даже этого статуса — но это ведь только по бумагам, а на деле именно я заботилась о Роме все эти годы. Нервничая и сбиваясь по времени, я рассказала адвокату свою историю. Мне попался очень дружелюбный дядечка — он не просто выслушал меня, отменив следовавший за моим временем прием, он ещё предложил мне чашку чая… которую мы выпили в разговорах ни о чем.
И только затем Владимир Геннадьевич признался, что в подобной ситуации мне не выиграть.
— Я не хочу вас обманывать, Оксаночка, — адвокат, оставив чашку на блюдце в сторону, проникновенно посмотрел на меня. — У вас просто нет шансов. Официально вы приходитесь этому ребенку… никем.
Заметив, что я хочу возразить, адвокат предупреждающе поднял ладонь.
— Даже если бы это был ребенок вашего брата, это никак не задокументировано. Понимаете? А сейчас вообще ситуация значительно усложнилась. Если господин Валеев — отец вашего Ромы, то мой вам профессиональный совет — договаривайтесь с папашей.
— Но Валеев не является Ромкиным отцом по документам! — Я продемонстрировала адвокату Ромкино свидетельство о рождении. — Он не вписан, видите!
— Как я понял, он был вписан… и сейчас, доказав свое биологическое родство с ребенком, хочет вернуть себе это право.
Адвокат по-отечески похлопал меня по руке.
— Оксаночка, вы не отчаивайтесь. Попробуйте поговорить с отцом ребенка. Я почему-то уверен, что он совсем не то мировое зло, каким вам представляется.
— Владимир Геннадьевич, он убил моего брата! — резко покачала я головой.
— Кажется, вы сами сказали, что это вышло случайно… к сожалению, в моей многолетней практике происходили подобные случаи. Бывало, что родные родители становились причиной смерти своих детей. А иногда и наоборот.
Владимир Геннадьевич тяжело вздохнул.
— В жизни бывает много… всякого. Но вам, Оксана, надо смотреть вперед, а не оглядываться назад.
— Хорошо… И что вы предлагаете?
— Как я уже сказал, я настоятельно вам рекомендую найти общий язык с отцом вашего Ромы.
— Владимир Геннадьевич, — протяжно вздохнула я. — Вы думаете, что это что-то даст? Допустим, я перешагну через свою боль и память о своём брате. Но даже после этого…
— Это станет хорошим началом.
— Думаете, Валееву нужно всё это — я имею в виду контакт и хорошее отношение от меня? Он просто хочет забрать ребенка.
— Ни один мужчина не станет лишать ребенка матери, — безапелляционно заявил адвокат. — Оксаночка, вам нечего бояться.
— Так я же вам про это и говорю! — возмутилась я. — Валеев и Лейсян вдвоём хотят забрать моего Ромку.
— Я уверен, что вы ошибаетесь, — замотал головой Владимир Геннадьевич. — Ваш Валеев не такой дурак, чтобы отнимать ребенка у женщины, которая этого ребенка вырастила, чтобы отдать его той, которая упекла сего самого в тюрьму.
— Лейсян просто сказала правду.
— Только вот как жена, она могла взять отвод, которой ей, как ближайшей родственнице, положен по Конституции.