— Это я виновата! — воскликнула она и прижала ладонь к губам. — Гарри и Кингсли помогли мне доставить их сюда.
— Идём, ты спокойно расскажешь, что произошло, — заботливо предложил Лонгботтом, потянув девушку за собой в сторону лестницы. Гермиона послушно последовала за ним.
Они поднялись на шестой этаж, где Невилл заплатил за две чашки успокаивающего чая с говорящим названием «Нервы Прочь», так как чувствовал, что потрясённый вид подруги нехорошо скажется и на нём самом. Произошло нечто ужасное. Ведь Гермиона Грейнджер в таком состоянии не могла привидеться Невиллу в самом страшном кошмаре.
Гермиона сделала большой глоток горячего напитка и заговорила.
— Когда в прошлом году Гарри решил отправиться за крестражами Волдеморта, — голос Грейнджер прозвучал уж слишком спокойно, и Невилл подозрительно вгляделся в содержимое своей чашки, — я и Рон, естественно, не могли отпустить его одного. Но у меня дома не было живущего на чердаке упыря, чтобы выдать его за себя. Боже мой, Невилл, ты ведь даже ничего не знаешь об упыре, — Гермиона покачала головой, поймав озадаченный взгляд друга. — Я как-нибудь расскажу об этом подробнее. Так вот, было опасно оставлять родителей в Англии. Пожиратели смерти могли найти мой дом и, не обнаружив там меня, приступить к допросу родителей. Этого я допустить не могла.
— Конечно, — откликнулся Невилл.
Гермиона благодарно кивнула.
— Я знала, что они не согласятся уехать из Великобритании, — Грейнджер глубоко вздохнула. — Поэтому стёрла им память.
— Совсем?
— Да что ты? Нет, конечно! Но я заставила их забыть обо мне. Они не знали, что у них есть дочь. Я внушила им мысль немедленно отправиться в Австралию. Отец давно мечтал поехать туда в отпуск, — Гермиона задумчиво уставилась в потолок. — Я думала о них каждый день, замерзая в палатке. И даже, когда Беллатриса Лестрейндж пытала меня в поместье Малфоев.
Невилл вздрогнул. Гермиона виновато посмотрела на него.
— Прости. Беллатриса Лестрейндж принесла много зла твоей семье.
— Тебе не за что просить прощения. Не ты же пытала моих маму и папу. Но я не понимаю, как же твои родители оказались в Мунго? Их всё равно нашли?
Гермиона вскинула подбородок.
— Я рассудила, что смогу справиться сама. Вернуть им память. Как видишь, Невилл, я действительно невыносимая всезнайка, возомнившая себя специалистом по восстановлению памяти. Обратить чары оказалось мне не по силам.
Невилл уже и представить себе не мог, что пробудился утром в хорошем настроении.
— Я не сразу поняла, что всё пошло не так. Мама продолжала смотреть на меня, не узнавая. А отец прислонился к спинке дивана и… рассмеялся. Невилл, клянусь тебе, этот смех стоит в моих ушах, — глухим шёпотом произнесла Грейнджер и начала баюкать чашку в ладонях. — А потом он замер и с тех пор ничего не сказал. Ни слова. Мама ничего не делала, а я всё звала её по имени, — она закрыла лицо и разрыдалась.
— Мне было так стыдно тогда, — тихо заговорил Невилл, — когда вы увидели меня здесь в палате. Впервые. Я знаю, как порой это выглядит со стороны. Сумасшедшие рассказывают глупости, бормочут что-то на непонятном языке, квакают, крякают, что угодно делают. Люди смеются…
Гермиона удивлённо взглянула на него.
— Нам не было смешно!
— Ещё бы! — угрюмо продолжил Невилл, не обратив внимания на подругу. Он сам не понимал, зачем говорит об этом, но чувствовал, что откровенность сейчас нужна, уместна. — Это же так весело: помощник министра носится по коридору, изображая утку. А какая-то женщина суёт в руки посетителей пустые обёртки. Я боялся, что вы рассмеётесь и будете шептаться потом обо мне. Моя бабушка была права: я должен гордиться своими родителями. То, что ты рассказала, Гермиона, ужасно. Но в Мунго работают хорошие целители. Уверен, они найдут способ помочь.
— Помочь? Как Локонсу? — бесцветно откликнулась Гермиона. — Иными словами, весьма и весьма маловероятно. Вчера он встретил меня точно так же, как в прошлый раз. Предложил свой автограф.
— Как Локонсу, — согласился Невилл. — Ты видела его всего пару минут. Мне же приходится общаться с ним намного чаще. Пойдём, мне всё равно нужно отдать ему эти дурацкие конверты…
*
Бывший преподаватель ЗОТИ встретил Невилла лучезарной улыбкой и даже привстал, чтобы пожать руку.
— Глазам своим не верю! Вы привели ко мне поклонницу? — восторженно воскликнул Локонс. — Мы с вами не встречались, мисс?
— Я виделась с ним двадцать минут назад, — шёпотом произнесла Гермиона, скептично взглянув на Невилла.
— Готов поспорить, ты даже назвала ему имя.
— Именно так, — откликнулась Грейнджер и протянула Локонсу ладонь. — Очень приятно, профессор, я — Гермиона.
— Я дам вам автограф! Недавно мне прислали новые колдографии. Можете выбрать любые, и я подпишу их вам и вашим друзьям! Это, — Златопуст торжествующе указал в сторону корзинки с пирожками, — от моей большой поклонницы Молли Уизли! Почему-то всё время с открыткой с извинениями. А вот тут, — он кивнул на печатную машинку на подоконнике, — подарок от Глэдис Гаджен. Меня не забывают.
— Вы сочиняете? — осторожно спросила Гермиона. — Вы помните, сэр, раньше вы много писали.
— Разумеется! У меня есть все мои шедевры.
На тумбочке возле кровати Златопуста лежали его бестселлеры. Невилл легко узнал «Встречи с вампирами» по клыкастой твари на обложке. На корешках других книг золотились названия остальных трудов: «Духи на дорогах», «Йоркширские йети», «Победа над привидением», «Тропою троллей» и «Увеселение с упырями». В углу палаты находился пузатый мешок со старыми выпусками «Ежедневного пророка». Десятки Локонсов ослепительно улыбались с колдографий газет.
— Я много узнал о себе, и вот, что скажу, — потрясая потрёпанным павлиньим пером, объявил Локонс, — я жутко талантливый! Такой выдумщик! У меня найдётся два экземпляра, — он бросился на кровать, свесил голову вниз и вытащил из-под матраса две книги. — Я вам подпишу!
— Я же говорил тебе, он уже не такой сумасшедший, — заметил Лонгботтом.
— Благодарю вас! — Златопуст поклонился. — А как вас зовут? — заинтересованно спросил он у Грейнджер.
— Невилл, скажи, что ты сделал, чтобы он запомнил твоё имя?
— Он не может запомнить имя длиннее шести букв. Златопуст и своё не знает, но даже моё… вот увидишь, напишет с одной буквой «Л». Это последствия лечения. Чем-то пришлось пожертвовать.
Пока Локонс придумывал посвящение, Невилл и Гермиона отошли к занавескам, за которыми находились кровати Лонгботтомов.
Невилл был благодарен подруге за то, что она тактично осталась в стороне.
Фрэнк спал, будить его не хотелось. Алиса сидела на кровати, болтая ногами, и тихо пела. Она узнала сына и попыталась пригладить ему волосы. Потом закопошилась и вытащила из-под подушки очередной фантик. Невилл принял его с благодарностью и поцеловал мать в лоб. Она счастливо заулыбалась и тут же потеряла к сыну интерес, уставившись в квадратное окно.
Невилл тяжело вздохнул и подошёл к Гермионе, быстро вытеревшей подступившие слёзы.
— Это тяжело, — шёпотом сказала она.
— Им — нет.
Грейнджер сжала руки в кулаки.
— Если бы я знала, что всё так обернётся, то никогда бы не стала применять заклинание забвения. Нет, — произнесла она в раздумье. — Никогда бы не пыталась вернуть забытое.
— О-о-о! — воскликнул подкравшийся Локонс. — Я отлично разбираюсь в заклинании забвения! Если бы я помнил, что нужно говорить, несомненно, у меня бы получилось, — он элегантно взмахнул пером как волшебной палочкой. — Возьмите, не зря же я так красиво подписал! Между прочим, строчными буквами!
— Гермиона, смотри, — Невилл красноречиво указал на своё имя, выведенное на внутренней стороне обложки, написанное с одной «Л». — Златопуст, я принёс вам конверты, как вы просили.
— Я просил? — Локонс нахмурился. — Не помню. Ой, да бросьте, это разве важно! Положите их куда-нибудь. Мне некогда!