— Э-э… — замялся Драко, не зная, как обратиться к домовику. — Как там тебя зовут?
— Мистер спросил у Щепы его имя? — не поверив своим ушам, пролепетал эльф.
— Да. То есть, уже нет.
— Нет? — сник эльф.
— Мерлин, дай мне терпения… Да, как тебя зовут? — устало пробормотал Драко. Приходилось быть вежливым и аккуратно подбирать слова, иначе эта мартышка пулей понесётся докладываться аврору.
— Этого домовика зовут Щепа!
— Что ж, Щепа. Очень приятно. Я Драко.
Что переборщил, Малфой понял сразу. Эльф ударился об пол головой, разрыдался и с громким хлопком исчез. Через пять минут, едва не напугав Драко до смерти, Щепа появился снова, торжественно преподнеся поднос с пирогами.
— А есть ли в замке какие-нибудь старинные зачарованные зеркала? — напряжённо спросил Драко, игнорируя угощение.
— Полным полно, — отозвался Щепа.
— Гхм… Это плохо. Мне нужно особенное зеркало. Кажется, оно называется зеркало Желаний.
— Щепа такого не видел.
Драко сник.
— Как же так?! Ты уверен?
— Мистер Драко напрасно сомневается в Щепе, — раздулся оскорблённый домовик. — Если зеркало Желаний в школе, Щепа бы знал.
— Может быть, бывший директор пытался спрятать какое-нибудь зеркало? — с надеждой спросил Малфой.
— Директор Снейп ничего не прятал, он сразу уничтожал всё, что ему не нравилось.
— На него похоже. А Дамблдор?
— Директор Дамблдор? — эльф потёр тонкой ручкой подбородок. — Да, но мистеру Драко не понравится ответ. Щепа помнит большое зеркало в серебристой раме. Оно долго стояло здесь, совсем недалеко от библиотеки — в секретной комнате, но потом директор его много переносил. Последний раз Щепа видел его в Выручай-комнате, когда убирал туда забытые кем-то из учеников астрономические карты.
Драко показалось, что из лёгких разом вышел воздух. Он столько раз бывал в Выручай-комнате, проходил между завалами хлама, старыми доспехами, мимо буфета со скелетом, чучела тролля и зеркала. Высокого старинного зеркала в вычурной раме. Неужели, это оно и было? Всё закончилось, не успев начаться?
Драко резко поднялся со скамьи и почти ласково дотронулся до монеты на шее. Удача не могла оставить владельца золотого кругляша. Не на сей раз.
Малфой не был в Выручай-комнате после пожара и не желал туда идти, но строчки о «золотом напитке» прочно засели в голове. Он дал обещание матери и самому себе, что найдёт способ вернуть отца, и страх перед пепелищем — ничто рядом с его клятвой.
*
— Это очень любезно, мисс Грейнджер, — деловым тоном сказала директор. — Ваша компания была крайне приятна и уместна. Разумеется, — добавила МакГонагалл, — и ваша, мистер Лонгботтом.
— Я рада, что пригодилась вам, — живо ответила Гермиона. — Надеюсь, Алису отпустят в Хогвартс продолжать обучение.
МакГонагалл благодушно кивнула.
— Я не сомневаюсь в этом. Хорошо, что вы поговорили с её родителями, Гермиона. Тот факт, что вы магглорождённая ученица, придал моим словам ещё больший вес. Хогвартс всегда был и остаётся самым безопасным местом в Британии для юных волшебников!
Лестница с гулом остановилась. Профессор МакГонагалл первая ступила на каменный пол восьмого этажа. Невилл и Гермиона поспешили за ней.
— Мистер Лонгботтом, будьте осторожнее, — проговорила профессор, покачав головой. — Семь лет вы спотыкаетесь на одном и том же месте. Никак руки не доходят проверить его на проклятье подножки.
— Спасибо, мэм, — откликнулся Невилл, отряхивая колени. — Но спотыкаюсь-то только я.
Через несколько минут волшебники остановились перед аркой с каменным стражем. Огромная гаргулья повернула голову к подошедшим и зевнула во всю зубастую пасть.
— Кошачья мята, — сказала профессор МакГонагалл.
Гаргулья встрепенулась, развернула крылья и отскочила в сторону, открывая вход в башню. Лестница с глухим рёвом поползла из-под пола вверх, закручиваясь спиралью.
Невилл последним встал на движущиеся ступени, и стена за ним закрылась.
За блестящей дверью с латунным молотком в виде грифона было тихо. Гермиона помнила кабинет директора шумным и живым. Раньше всё в нём дребезжало, двигалось, летало и гомонило, но теперь — тишина. Дверь открылась перед МакГонагалл сама собой, директор жестом пригласила Невилла и Гермиону войти.
В помещении царил приятный полумрак. Справа за стеклянными дверцами серванта нашёл приют Омут памяти. Рядом с ним на зеркальных полочках серебрились флаконы с различными воспоминаниями. Магические приборы заняли свои места в шкафах. Они стояли безмолвно, не нарушая тишину, царившую в кабинете. И всё было в идеальном порядке. Стрельчатые окна были украшены аккуратными шторами с шотландским клетчатым рисунком. На столе ровными высокими стопками хранились документы, свитки и фолианты. Возле чернильницы лежал футляр для очков, рядом стоял горшочек с кошачьей мятой. На книжном шкафу — самом высоком в кабинете — сидела Распределяющая Шляпа, громко поздоровавшаяся с МакГонагалл. Под стеклянной крышкой в углублении секретера на бархатном ложе покоился меч.
Грейнджер ожидала увидеть портрет Снейпа и мысленно готовилась к ушату едких комментариев в свой адрес, но место за креслом с высокой спинкой занимал не Северус Снейп, даже не Альбус Дамблдор. Огромный портрет Годрика Гриффиндора в позолоченной раме охватил добрую часть стены за директорским столом. Это был крепкий молодой человек с рыже-каштановыми волосами и яркими зелёными глазами. Гриффиндор больше походил на рыцаря, чем на колдуна.
Заметив удивление в глазах бывших учеников, Минерва печально улыбнулась.
— Хогвартс сам выбрал портрет, достойный висеть здесь. Директор Снейп покинул свой пост при общеизвестных печальных обстоятельствах. К сожалению, Министерство Магии ещё не приняло окончательное решение по восстановлению честного имени профессора.
— Они не позволили повесить здесь портрет профессора Снейпа? — разочарованно спросила Гермиона.
— Да, мисс Грейнджер.
МакГонагалл сузила глаза.
— Это вопрос времени, чистая формальность, но местные чиновники упорствуют. Портрет профессора появлялся здесь уже трижды, и трижды они его переносили. Хогвартс лучше знает, где этой картине место, но до прямого приказа министра магии, которого у нас пока нет… Ах! Мне ли вам это объяснять?
— Я абсолютно с вами согласен, — горячо поддержал директрису Гриффиндор.
— Спасибо большое, — неловко проронила Минерва, — Годрик.
— А это тот молодой человек, что снёс голову змее моим мечом?
Невилл смутился, когда Гриффиндор обратился к нему, и попятился к стене.
— Мистер Лонгботтом, ответьте что-нибудь.
МакГонагалл снова покачала головой.
— Да, Годрик, то есть, мистер Гриффиндор. Простите, сэр.
Волшебник на портрете рассмеялся и перебудил дремавших колдунов на других картинах.
— Мисс Грейнджер и мистер Лонгботтом? Какая приятная встреча, — приятно улыбнувшись, сказал Альбус Дамблдор, возникший в границах своей рамы. — Доброго дня, Минерва.
— Благодарю, Альбус. Хорошо, что вы появились. Собрание чародеев прошло успешно?
— Несомненно, — занимая место в мягком кресле, отвечал Дамблдор. — Шеклболт очень вдохновенно выступал. Когда-то мне не удалось уговорить магическое сообщество отказаться от услуг дементоров, возможно, Кингсли это придётся по силам…
— Я оставлю вас, — сказала МакГонагалл, обратившись к Невиллу и Гермионе, — чтобы вы могли всё обсудить.
Профессор вышла и закрыла за собой дверь.
— Я вас слушаю, — мягко проговорил Дамблдор. — Вы пришли ко мне с каким-то делом или вопросом?
Гермиона обошла кресло и встала перед картиной.
— Мы хотели кое о чём вас спросить, профессор, — уверенно произнесла она.
— В таком случае, — сказал директор и улыбнулся, — спрашивайте. Если я не смогу ответить, прошу меня простить: я промолчу, потому что ложь — порок. Прибегать к ней опасно. Ложь, как изворотливая змея, больно жалит своего хозяина, как…