— Очередную гадость, — сердито закончил за него Даррен. — Эта сволочь не успокоится на этом свете, поэтому я не прочь помочь ему перебраться на другой.
— Нет, — возразил Гарри. — Долохов разозлил меня, и я потерял голову. Могла пострадать куча народа, даже ты, дружище, ведь я вообще не видел перед собой ничего, кроме этой разукрашенной шрамами рожи. Я думал о том, как мы улепетывали со всех ног от Пожирателей смерти, сунувшихся на свадьбу Флёр, о кафе на Тотнем-Корт-Роуд.
— Только они этого помнить не могли, — философски заметила Гермиона. — Я поработала над их памятью, не забыл?
— Тогда мы пощадили Долохова и Роули, потому что тщательно всё продумали и приняли взвешенное решение.
— Гарри, тебя Кингсли покусал? — приподняв уголок губ, поинтересовался МакКиннон.
— Но ведь он как раз был прав, только раньше я его не слушал.
— Как это обычно и бывает, — хмыкнула Гермиона.
Невилл потёр ладони.
— Ты где так замёрз? — из дружеского участия спросил Гарри.
— В подземельях Хогвартса!
— Я и забыла, что мы отправили тебя туда! — откликнулась Гермиона. — Ты видел Снейпа?
— Да, но он не помог. Ему известно не больше нашего. Снейп сказал, если у Петтигрю и были когда-нибудь на руках дневники, то он отдал их Сами-Знаете-Кому.
Грейнджер заметила, что Невилл выглядел расстроенным, но его досада отличалась от той, что одолела Драко. Лонгботтомы многие годы провели в Мунго. Невилл не знал своих родителей здоровыми, он легче воспринял провал поисков Философского камня. Что до неё самой… Гермиона не успела всё осмыслить. Ужаснее всего, что она больше думала об оставленном в пустой библиотеке Драко, чем о словах Хвоста.
Когда Малфой прижал её к себе, она ощутила лёгкость и покой. Никто в ту минуту не понимал Гермиону лучше него, но дело было не только в связавшем их горе.
Ей казалось, она близка к разгадке, но так и не осмелилась сказать вслух. Только покачала головой, поняв, что и Драко на это не способен. Да и разделял ли он то, что она робко называла про себя симпатией? Ей нравился его голос, лишённый прежних тягучих нот, глаза и профиль… После стольких лет знакомства Гермиона училась находить в нём красоту. Все забияки — трусы, а Малфой столько лет только и делал, что задирал её. Нет, ей ни за что не дождаться от него даже малой подсказки.
Ложные надежды — источник терзаний.
Грейнджер опустилась в одно из мягких кресел. Второе занял Невилл. Даррен с головой ушёл в изучение колдографий в разноцветных рамках, точь-в-точь таких же как в «Норе».
Он читал подписи на них и жадно всматривался в улыбающиеся лица.
Гарри водил пальцем по запотевшему оконному стеклу. Вид у Поттера был совсем несчастный. Он совершил импульсивный поступок, за который себя безжалостно винил.
Под нелепым предлогом Гермиона проскользнула на кухню и с максимальной уверенностью произнесла:
— Экспекто патронум!
Из палочки вылетела серебристая выдра. Она выслушала хозяйку и, взмыв сияющей звездой под потолок, просочилась сквозь крышу дома и полетела на запад, не уступая по яркости высыпавшим на небе звёздам.
Через пять минут камин затарахтел, будто в нём проснулся маленький моторчик, и выбросил на ковёр горку золы. Раздался протяжный гулкий звук, и в гостиную высыпали Уизли.
— Гарри! — заголосила Молли, подталкивая в спину Артура.
— Как ты? — испуганно пролепетала Джинни, обогнав мать по дороге к замершему с открытым ртом Гарри.
— Вот тебе и личная группа министра, — проворчал Рон. — Одни проблемы.
Опередив их обеих, он озабоченно осматривал лучшего друга.
Гермиона стояла на пороге и улыбалась. Надо было позвать Уизли сразу же, ещё раньше.
Гарри пытался поднять воротник рубашки как можно выше, чтобы скрыть следы, оставшиеся от заклинания невидимых пут.
— Я предупреждала, что эта учёба добром не закончится, — пробормотала миссис Уизли. — Вот что я вам скажу: трудно найти более опасное занятие.
— Алая мантия даётся не за перекладывание бумажек, — тихо сказал Даррен, однако был услышан.
— Молодой человек, — повернувшись к нему с грозным видом, отчеканила Молли. — Мои братья мечтали о пресловутых алых мантиях, и оба погибли, так их и не дождавшись. А Фрэнк и Алиса… — она указала на Невилла, больше всего на свете желающего раствориться в складках плюшевой обивки.
— Дорогая, не стоит, — мягко прервал её Артур.
Миссис Уизли часто заморгала в попытке не разрыдаться.
— Я хочу сказать, что любая мать предпочтёт для своих детей перекладывание бумажек тому, чему вас учат в Аврорате! Я счастлива, что Рон одумался и начал помогать брату в магазине!
— Мама, — с упрёком пробормотал Рон. — Я ещё ничего не решил окончательно.
Гарри застыл как громом поражённый.
Гермиона с изумлением посмотрела на Рона, а он виновато отвёл глаза. С ней или Гарри он даже не посоветовался. Как и она с ним, отправляясь за записями Гриндевальда на континент, в Азкабан, в Малфой-мэнор. Неизвестно ещё — что из этого хуже в понимании Уизли.
Невилл быстро со всеми распрощался, и Грейнджер поняла, что жаждет последовать его примеру. Гарри находился в таком состоянии, что нуждался в поддержке — шумных и заботливых (иногда чрезмерно) Уизли, но ей, вымотанной за этот бесконечный день, требовался покой.
— Сейчас самое время, — прошептал МакКиннон, накинув ей на плечи плащ. Удивительно, как ему удавалось угадывать её желания.
Гермиона благодарно кивнула.
Они вышли на крыльцо вместе. Свет фонарей в Годриковой Впадине падал ровно. Ветра не было, но в воздухе ясно ощущалась осенняя прохлада, а ещё в нём кружило незримое волшебство.
Неожиданно Даррен вынул из-за пазухи прямоугольную карточку. Гермиона пригляделась и поняла, что у него в руке колдография — групповой снимок со свадьбы Поттеров. Она с лёгкостью узнала запечатлённых на глянцевой бумаге родителей Гарри, Сириуса, Люпина и Петтигрю — такого, какого она видела сегодня в винном погребе. Имена остальных молодых людей Гермионе были неизвестны.
— Ты стащил её? — спросила она, нахмурившись.
Даррен посмотрел на неё как на сумасшедшую.
— Я сделал копию.
Гермиона мысленно дала себе по лбу.
«Общение с Драко, определённо, дурно на меня влияет», — подумала она.
— Исчезнет через пару дней, — с грустью заметил Даррен.
Уверенная, что её щёки краснее аврорского парадного плаща, Грейнджер тихонько проговорила:
— Ты узнал кого-то?
— Это Марлин — моя сестра, — сказал МакКиннон, указав на невысокую девушку во втором ряду. Её чистое круглое лицо было создано для улыбки. — Дома у нас нет таких снимков… в смысле — волшебных, движущихся, только обычные маггловские карточки. Здесь она как живая, правда? А это Блэк, — добавил он, к удивлению Грейнджер правильно определив в темноволосом красавце Бродягу. — Я представлял его старше, а он оказался ещё младше Марлин.
— Откуда ты знаешь Сириуса?
— Я и не знаю, — ответил Даррен, проведя пальцем по изображению сестры, — прочитал его имя на обратной стороне колдографии. Жаль, что он не смог защитить сестрёнку. Но этот человек, сам того не ведая, спас жизнь моей маме… и мне.
========== Глава двадцать первая - Драко предвкушает триумф ==========
Коридоры Мунго сияли чистотой. Многочисленные родственники пациентов ещё не подтянулись.
Волшебники на портретах только начали просыпаться. Драко же был слишком возбуждён и переполнен впечатлениями, чтобы найти время на сон. Ночью он глаз не сомкнул. У него было время подумать.
Раньше, в чём-то усомнившись, Драко обращался за советом к отцу. Люциус выслушивал его с непроницаемым лицом, лишь иногда чуть морщился при упоминании некоторых имён. Можно было подумать, что излияния Драко его не задевали, но на следующий день мистер Малфой принимался за дело, используя всё своё влияние, чтобы обидчик сына поплатился сполна.
Город заливал красноватый солнечный свет, разгоняя жемчужно-серую мглу тумана и окрашивая ближайшие к окнам кровати в тёплый цвет. Даже болезненно-бледная кожа Люциуса на какое-то время приобрела здоровый телесный оттенок. Отец казался Драко мирно спящим уставшим человеком. Малфой принял это за добрый знак. Не так давно отец подолгу сидел над свитками в кабинете мэнора и, утомившись от бумажной работы, откидывал голову на спинку кресла, закрывал глаза и отдыхал. Эти редкие минуты Драко обычно и выбирал для выплеска своих жалоб.