— Наглец! — вспыхнула Кэрроу.
— Почему нет… — сказал Долохов, и на его губах появилась улыбка, от которой потянуло холодком. — Всё же вы, англичане, совсем не умеете торговаться. Я дам обет.
У Драко голова пошла кругом. Он не рассчитывал получить быстрое согласие и приготовился отстаивать своё любыми уговорами. Теперь все заготовленные реплики в одночасье позабылись. А Долохов уже протягивал ему руку.
Малфой напрягся, когда их ладони соединились.
Антонин вскинул брови, давая понять, что ждёт продолжения.
— Обещаете ли вы, что отдадите мне дневники Гриндевальда? — тихо произнёс Драко.
— Обещаю.
Здравый смысл подсказывал, что останавливаться нельзя. Гораздо увереннее Малфой произнёс:
— Обещаете, что не убьёте меня?
Рабастан поощрительно кивнул Драко.
— Обещаю, — сказал Долохов абсолютно серьёзно.
Ещё одна блестящая нить оплела их запястья. Малфой заметно расслабился и попытался разомкнуть рукопожатие, но Антонин стиснул его ладонь, неуловимым движением усилив хватку.
— Обещаешь ли ты в свою очередь, Драко Малфой, помочь мне заполучить зачарованный шар из Министерства Магии?
Драко рассеянно кивнул, стараясь осмыслить столь жестокий поворот судьбы.
— Да.
— И держать язык за зубами, — прошипела Алекто. — Как бы мальчишка не пошёл в своего отца. Люциус сдал нас всех после первого падения Лорда.
Драко был раздосадован и разозлён. Как хотелось выдернуть свою ладонь из цепких пальцев убийцы, разорвать волшебные путы и убраться отсюда, вернуться домой, отправить сову Гермионе или даже Поттеру. Нет, прямо сейчас дотронуться до кольца и мысленно вызвать их сюда с отрядом авроров! Все его планы и замыслы покатились книзлу под хвост.
Гермиона. Его потянуло к ней. Малфой подумал, что не может дождаться начала нового дня, чтобы увидеться с Грейнджер, одновременно страшась, что она всё поймёт, едва взглянув на него.
— Ну так что? — нетерпеливо буркнула Кэрроу.
— Да, обещаю, — объявил он, стараясь не показывать разочарование. — Я не сдам вас.
— Хорошо, — сказал Антонин. — С ритуалом покончено.
Драко вытащил из-за пазухи журнал, купленный несколько часов назад во «Флориш и Блотс». К одной из страниц «Придиры» с помощью чудо-скотча были приклеены смешные очки с разноцветными стёклами. Резким движением Малфой оторвал их от бумаги.
— Они помогут миновать завесу Порошка вечной тьмы. Сотрудники министерства используют подобные окуляры.
— Это какая-то шутка? — возмутилась Алекто.
— Ничуть, — покачал головой Драко и передал очки Долохову. Тот принялся внимательно рассматривать удивительный предмет. Это выглядело забавно, но Малфою было не до смеха.
— Теперь я могу получить записи?
Долохов передал очки Лестрейнджу.
— Я отдам тебе их, как мы договорились, когда шар будет у меня.
— Но я уже выполнил то, что от меня требовалось! — только и сумел выговорить Драко. Ему до сих пор не верилось в происходящее. Он бросил пытливый взгляд на Рабастана, ведь именно Лестрейндж его обнадёжил тогда — в парке мэнора. Пообещал спасение для отца. На Алекто Малфой вовсе не рассчитывал. Кэрроу — люди другого пошиба.
— Не понимаю твоего недовольства, — протянул Долохов с раздражением. — Разве ты не рад лишний раз насолить тем, кто так жестоко и несправедливо с тобой обошёлся? Этим высокоморальным защитникам магического общества, которые дозащищали его до такой степени, что чистокровного волшебника днём с огнём не сыщешь. В наших силах исправить это положение, пока не стало поздно.
— Исправить? Как вам вообще поможет уничтожение Статута о секретности? — вспыхнул Драко.
— Как минимум оно доставит властям множество хлопот, — сказал Рабастан, — отвлечёт их. Но время ещё не пришло. Пока довольно и того, что пока шар будет в наших руках, министерство пойдёт на любые уступки.
— Но потом…
— Потом? С помощью одного уникального предмета, который недавно сменил владельца и достался мне, я смогу сделать то, что не удалось ни Тёмному Лорду, ни Гриндевальду, — продолжил Долохов, поднявшись из-за стола. — Я не повторю их ошибки. Война с магглами неизбежна, да, но маги, в конце концов, одержат в ней победу. Даже Дамблдор соглашался с этим. Магглами должны управлять волшебники. Не подставные лидеры, похожие на кукол под Империусом, и не магглолюбы, которые по кирпичику будут разрушать уклад волшебного мира! Нет. Магглы должны знать своё место, знать, кто ими правит, кто их накажет в случае неповиновения.
— И вы, видимо, решили, что являетесь одним из тех, кто правит, — сухо произнёс Малфой.
— Единственным, — спокойно поправил его Антонин. — Геллерт был прав, «Общее благо» слишком сложно для понимания эгоистичной толпы. У каждого своё представление о том, что для него лучше. Уверен, даже ты, Драко, не во всём был согласен с Люциусом. Если два близких человека не могут прийти к общему заключению, что говорить о тысячах людей?
Драко помрачнел.
— Ну хорошо, — с расстановкой произнёс он, — с магглами будет покончено, они перестанут сопротивляться. Почему вы думаете, что волшебники Британии вас поддержат, пойдут за вами? Вы… вы даже не один из нас.
Долохов вздохнул.
— Конечно, самые инициативные и смелые погибнут ещё во время войны. Часть ведьм и колдунов до того возненавидит магглов, что будут не прочь указать им их место. Другие, конечно, попытаются мне помешать, но одолеть меня с некоторых пор не так-то просто…
Он повернулся к Лестрейнджу и сказал:
— Нам понадобятся ещё несколько, — и посмотрел на очки в руках Рабастана. — Драко тоже идёт с нами.
========== Глава двадцать третья - Гость ==========
Спустившись вниз, Гермиона включила волшебное радио, разразившееся весёлой трескотнёй.
Бодрый голос Ли Джордана, устроившегося ведущим на популярной музыкальной станции, заполнял дом Грейнджеров, как вода — пустой сосуд. Теперь это тюрьма из родных стен, знакомых предметов и дорогих сердцу воспоминаний. Отсюда бесполезно бежать, потому что, выйдя за дверь, хочется тут же вернуться.
Несколько дней назад на пороге дома объявился рыжий кот. Гермиона так обрадовалась возвращению любимца, что на несколько минут позабыла обо всём на свете. Теперь Живоглот с философским спокойствием часами лежал на подоконнике, пристроившись среди складок занавесок, и лениво разглядывал двор. Возможно, он тоже тосковал по прежней жизни или всего-навсего скучал по миске жирных сливок, которыми его баловала миссис Грейнджер.
В промежутке между шторами виднелся кусочек низкого серого неба — могучие кучевые облака, и где-то за их яростной тяжестью скрывалось взошедшее солнце. На улице было пусто, если не считать почтальона. Колокольчик на его велосипеде тщедушно дребезжал, вспарывая утреннюю тишину, а где-то под карнизом самодовольно ворковали спрятавшиеся там голуби.
Живоглот то ли фыркнул, то ли чихнул и прильнул к стеклу усами.
Гермиона усмехнулась и погладила кота за ушами.
Готовка не была её коньком, но организовать себе и Живоглоту завтрак представлялось ей по плечу.
Однако весь стол на кухне был усеян колдографиями, раздобытыми в особняке Блэков. Вскоре после разговора с Дарреном Гермиона отправилась на Гриммо, где, как следует повозившись в пыли чердака, отыскала альбомы Сириуса. Гарри не стал возражать, когда подруга забрала их себе.
Теперь люди, давно ушедшие в мир иной, улыбались с глянцевой бумаги, махали ей руками, подмигивали… А ведь Блэк знал их настоящими, весёлыми и печальными, сильными и слабыми. Гермиона долго рассматривала волшебников и волшебниц, чьи имена знала только понаслышке, но на некоторых снимках задерживалась подолгу. В конце концов, она отобрала три колдографии, на которых была изображена светловолосая девушка с доброжелательной улыбкой.
Теперь же будто живая она следила за тем, как Гермиона открывает пакет молока, разрезает хлеб… Марлин. Её звали Марлин. Такая юная. Думала ли она, какой опасности подвергла свою семью, вступив в Орден Феникса, или надеялась, что исчезательного шкафа хватит, чтобы спасти родных? Как легкомысленно! Глупо. Однако спустя столько лет Марлин МакКиннон не канула в небытие, даже Даррен, видевший сестру, когда был младенцем, помнил её черты.