— Ты боишься, мальчик? — насмешливо спросил Долохов. — Твой крёстный тоже был трусом. Белла верно сделала, что прикончила его. Кроме спеси у Сириуса Блэка не было ничего. Разве что старый друг, но я и о нём позаботился.
Гарри дёрнулся и сжал кулаки.
— Если я выйду против тебя, ты меня убьёшь. И получится… получится так, как ты хочешь, — сказал он, глядя на ненавистного ему человека. — Мы так не поступим.
— Время Пожирателей смерти прошло, — объявил Томас. — Война закончилась!
Долохов улыбнулся. Действие Оборотного зелья стало проходить, и на лице Антонина едва заметной полоской показался шрам.
— Война только начинается, — произнёс он и взмахнул палочкой. С её кончика полилось шипящее пламя.
От ужаса и нахлынувших воспоминаний Малфой окаменел.
Это был не простой огонь, а река живого пламени, стремящаяся схватить и уничтожить всё вокруг подобно мыслящему гиганту, простершему руки-рукава.
Авроры бросились врассыпную.
Многовековые бесценные карты и свитки таяли на глазах, превращаясь в ничто в мгновение ока. Тайны магических заповедников и секретных волшебных мест обращались в прах. Всё пылало. Приставные лестницы рушились с жутким гулом.
Долохов повернулся к шару, возвышающемуся над постаментом, и направил на него палочку.
— РЕДУКТО!
Казалось, министерство треснуло пополам. Драко зажал уши так крепко, как только мог. Безумный ужасающий грохот заставил вибрировать пол. Многие волшебники в зале потеряли опору под ногами, а стеллажи, до которых ещё не добрался огонь, падали и толкали следующие за ними. Шар сиял ещё ярче, чем раньше, будто свет выходил из него через появившиеся трещины.
Долохов ударил по нему снова.
— РЕДУКТО!!!
На это раз Драко не удержался на ногах. Он ощущал себя несчастным, оказавшимся в центре огненного урагана.
— Прекрати! — закричал кто-то рядом, и Малфой с удивлением уставился на Арго Пиритса. Кровь сочилась из его ушей. Из плеча торчала кость, от вида которой Драко стало дурно. Жар заполнил зал, жар и дым горящей бумаги. Антонин будто не чувствовал этого, он сосредоточился на своей цели и собрался во что бы то ни стало разрушить Статут о секретности. Долохов замахнулся в третий раз. Малфой зажмурился, но ничего не произошло. Словно издалека он услышал крик и открыл глаза.
Долохов держал себя за руку, вместо пальцев на которой извивались щупальца — склизкие и смешные, так напоминающие скучечерви. Антонин быстро опомнился и кинулся искать свою палочку. В стоящем в хранилище едком дыме найти её было практически невозможно. Долохов неспешно выпрямился, и тут Драко понял, что этот маг не вернётся в Азкабан, в холодную сырую камеру, он предпочтёт ей погребальный костёр.
— Вы обещали! — выкрикнул Малфой, поборов кашель. Он почувствовал себя жалким. Эта фраза уже срывалась с его губ, отравленная горькой обидой.
— Верно, я про тебя и забыл, — хрипло сказал Антонин. Его фигура плыла перед слезящимися глазами Малфоя. — Жаль, но, похоже, мы оба выполнили лишь одну часть сделки. Я ведь не убил тебя, так?
Малфоя прошиб холодный пот.
Одна рука Долохова, увенчанная противными щупальцами, безжизненно висела вдоль тела, но он ловко сунул левую руку за пазуху и вытащил из внутреннего кармана мантии несколько скрепленных между собой листов пергамента.
«Знаешь, я поняла, что с самого начала наши поиски Философского камня были обречены на провал», — этот голос проник внутрь сознания Драко.
— Рецепт Философского камня здесь! — произнёс Антонин.
«Столько волшебников пыталось получить его…»
— Держи же, он твой, — хмыкнул Долохов и бросил пергамент в пламя.
Всё случилось так быстро… Задохнувшись криком, Драко всеми силами подался вперёд, вслепую шаря руками по полу, даже не заметив, как Долохов упал замертво. Вкус пепла наполнил рот. Ошмётки золы, куски почерневшего дерева и раскалённого камня царапали руки. Кожа покрылась волдырями, но разум, упрямый разум отказывался принимать очевидное.
Практически ослепший, задыхающийся Драко наконец-то нашёл, что искал. Он попытался поднять уцелевший обрывок, но тот обжёг его. Записи великого волшебника, разгадавшего тайну Ребиса, теперь лишь бессмысленно разбегающиеся строчки на рассыпающейся на глазах бумаге. Серые хлопья. Они выскочили из рук Малфоя, просочились сквозь пальцы, исчезли.
«…обречены на провал…»
И тут Драко увидел их — скачущие вокруг огоньки, рассыпанные по блестящему полу. Они прыгали по плавящемуся паркету и оставляли шоколадные следы. Выскочили из любимой маминой вазочки. Их надо убрать. Малфой попытался схватить пару огоньков, поймать. Они кусались, но он совершенно не чувствовал боли. Отец не должен увидеть это! При этой мысли Драко дико захохотал и уже не смог остановиться.
*
В этом аду невозможно ориентироваться.
Огонь повсюду, и где-то в глубине души Даррена родился испуг.
Он не выберется отсюда. Будь выход в метре от него, он до него не доберётся, не увидит, не найдёт. Пожалуй, это смешно — спастись от огня в детстве, чтобы погибнуть сейчас.
Мать не завернёт его в одеяльце и не заберёт в спасительную темноту Исчезательного шкафа.
Иногда из дыма появлялись фигуры друзей, их испуганные голоса звучали вокруг Даррена. В тщетной попытке победить адское пламя ребята выкрикивали заклятья, но они не помогали. Оно меняло форму и цвет и пожирало пространство зала дюйм за дюймом.
— Даррен! — воскликнул Гарри, больно схватив МакКиннона за плечо.
— Мы здорово влипли, да? — выдавил Даррен. На его лице появилась гримаса — мрачное подобие улыбки.
— Потуши! — завопил Поттер.
Даррен замотал головой.
— Не дури, Гарри, это адский огонь! Никто с ним не справится!
— Только ты, — с сумасшедшим блеском в глазах прокричал Поттер. Лицо его было чёрным от копоти с белыми следами от дужек куда-то запропастившихся очков.
— Что ты несёшь?
— Ты хозяин самой могущественной палочки в мире, идиот!
Даррен подумал, что друг свихнулся, надышавшись едкого дыма.
— Ты можешь всё! — продолжил Гарри. — Ты обезоружил Долохова. Старшая палочка теперь твоя. Ты можешь всё!
У Даррена шла кругом голова. Слова Поттера поразили, привели в смятение. Рука будто по чужой воле поднялась, а губы сами произнесли заклинание.
— Агуаменти!
Вода хлынула из кончика волшебной палочки мощным потоком.
Пламя сходило на нет, оставляя за собой обугленные дыры. Воздух наполнился паром.
— Как ты это сделал? — спросил взъерошенный Томас.
— Сам ещё не понял, — растерянно пробормотал Даррен, поочерёдно направляя палочку на пылающие карты, стеллажи и доски.
— Ты спасся! — чуть не плача вскричала Ава, кинувшись Дину на шею. — Я думала, тебя убили.
— Меня спас один из них, — озадаченно откликнулся Томас. — Оттолкнул в последний момент. Я уж решил, что сам хочет прикончить, но он ничего не сделал. Ничего… Ой! Смотрите, Кингсли уже здесь!
Даррен с облегчением вздохнул, услышав это. И вместе с ним словно вздохнули стены.
— Шар разбит? — в ужасе прокричала Ава.
— Да нет же! Только вы поглядите, на нём трещина! — подхватил Лью, забравшись на центральный постамент.
— Пропустите министра, — скомандовал Долиш совсем рядом, а потом МакКиннон увидел перепуганного Кингсли Шеклболта, а за ним Фенвика и многих других. Кто-то тряс Даррена за плечи, а ему хотелось сесть на пол и разрыдаться. Никогда прежде он не был так близок к смерти.
Вокруг него бегали люди, кричали, шумели, обнимались, а он стоял неподвижно, стоял и смотрел на свою палочку — самую опасную на всём белом свете. Бузинная палочка признала его своим хозяином, стоило ему заколдовать Долохову пальцы. Но даже с её помощью Даррен не смог вернуть к жизни своего однокурсника, поверженного Пожирательницей смерти в грудь. Вот и она сама неподалёку с уродливым месивом вместо лица.
— Спасибо, — произнёс Гарри, поравнявшись с Дарреном возле тела волшебницы. — Если бы вы с ребятами не появились, на её месте были бы мы с Дином.