— Чем могу помочь, Гермиона?
Грейнджер не растерялась. Она придумала отличную легенду, запаслась необходимыми документами, узнала мелкие подробности.
— Я не отниму у вас много времени. Я приехала из Великобритании. У вас там осталось кое-что… Кое-что важное. Вы помните?
Миссис Уилкинс нахмурилась, словно вспоминая о чём-то.
— Дом, — смущённо подсказала Гермиона. — Двухэтажный особняк в Лондоне.
— Ах да! Боже мой! Этот старый дом! Я почему-то всё время о нём забываю!
Моника на секунду застыла в нерешительности, а потом опомнилась и отступила в сторону.
— Проходите! Неужели вы проделали такой путь ради решения вопроса о недвижимости? Мы с Венделлом уже год как живём в Австралии…
— Да… я знаю, — Гермиона смущённо переступила порог дома и прошла в гостиную.
Она сразу же заметила, что обстановка внутри помещения ей неуловимо знакома. Мягкий бежевый диван, телевизор на тумбочке шоколадного цвета, любимая мамина ваза с нарисованными белыми цветами на каминной полке… Непреодолимая сила привычки заставила чету Уилкинс обставить новый дом в тех же тонах, что и старый.
— Но мы не хотели бы его продавать! — донёсся голос матери, успевшей налить стакан воды со льдом. — Вот, выпейте, прошу вас, а то вы такая бледная, Гермиона. Вы здоровы? Наверное, устали до нас добираться. Наш дом стоит на самом краю света. Венделл всегда так говорит! — Моника задорно усмехнулась и присела на диван. — Вы садитесь, садитесь.
Гермиона застенчиво улыбнулась, смущённая вниманием и окружающей обстановкой, такой знакомой и чужой одновременно. А может быть, всё дело было в матери, которая находилась перед ней и не узнавала её.
Некоторое время Гермиона сидела неподвижно, утопая в мягком кресле и жадно делая глотки воды со льдом. Губы у неё дрожали.
Миссис Уилкинс не сводила с Грейнджер глаз и терпеливо ждала, когда бедная девочка успокоится, не зная, что ещё можно сделать.
Раскидистые ветки дерева мазанули по оконному стеклу, и Гермиона вздрогнула.
— А дети? — выпалила она.
— Что дети? — растерялась Моника.
— Дети у вас есть? — не своим голосом повторила Гермиона.
— А вы точно англичанка? — сузив глаза, спросила миссис Уилкинс. — Не поймите меня неправильно, но англичане очень деликатный народ. Такие вопросы обычно не задают едва знакомым людям. Детей у нас, к сожалению, нет. О-о, наверное, вы увидели игрушки?
Гермиона быстро кивнула. На тумбочке в углу гостиной на самом деле столпились мягкие игрушки. Все как на подбор сияли белоснежной улыбкой. Они напомнили Гермионе услужливых домовых эльфов Хогвартса.
— У нас семья дантистов! — с гордостью объявила Моника. — Мой муж любит утаскивать этих смешных зверей с работы. Не знаю почему.
«Потому что он всегда приносил их мне! — захотелось выкрикнуть Гермионе. — Я всегда просила папу приносить новые игрушки!»
— Мы с вами раньше не встречались?
Грейнджер слабо улыбнулась.
— Видимо, нет, — ответила за неё Моника. — Я бы запомнила девушку с таким редким и красивым именем…
Гермиона всё ещё не могла поверить, что летом прошлого года решилась на стирание памяти. И как раз, когда она почувствовала, что из глаз вот-вот потекут слезы, от входной двери раздался второй родной голос.
— Дорогая, кто это тут у нас? Никак вы с Мелани опять устроили свой книжный клуб в моё отсутствие? Или пересаживаете кактусы?
— Здравствуй…те, — едва не поперхнувшись и расплескав содержимое стакана, выговорила Гермиона, когда её отец с широкой улыбкой вошёл в гостиную.
Мистер Уилкинс поцеловал жену в щёку.
— Венделл, эта милая девушка приехала к нам из Англии, представляешь? — сказала Моника.
— Неужели? — искренне удивился Венделл и протянул руку для пожатия. — Очень приятно. Из Англии, говорите? Как там погода? Мы привыкали к местному климату полгода.
— Да. Оттуда, — тихо сказала Гермиона, закусив губу, и подтянула сумку к себе на колени. — Там дожди.
— Там всегда дожди, — сварливо добавила Моника.
— По какому вопросу приехали?
— Гермиона — сотрудница риэлторской компании, — сказала Моника за гостью. Привычку давать ответ за другого человека Гермиона унаследовала от матери.
Грейнджер запустила руку в сумку и обхватила дрожащими пальцами волшебную палочку. В глазах заблестели слёзы.
— Это ложь, — проговорила она. — Я вас обманула. Простите меня, пожалуйста. Я всё верну! Простите!
— За что простить? — недоумённо переглянувшись с мужем, спросила Моника.
Но Гермиона больше не могла вымолвить ни слова, настолько была взволнована. Мысленно она моментально повторила волшебную формулу, слишком сложную, чтобы произнести на одном дыхании.
Гермиона направила палочку на родителей и прошептала заклинание.
========== Глава четвёртая - Приговор ==========
“Суд всегда совершается очень быстро,
если судья заранее вынес приговор”, — В. Скотт
В Визенгамоте вершат правосудие.
Эта простая фраза вдохновляла и пробуждала в душе непонятные чувства. Впервые Даррену МакКиннону довелось присутствовать в подземелье Министерства Магии на судебном заседании такого размаха. А это уже что-то!
В просторном подземном зале было весьма прохладно, даже дыхание курилось в воздухе парком. Где-то неподалёку дементоры. Даррен остро ощущал их присутствие. От услуг таких союзников следует отказаться окончательно. Дементоры слишком долго были стражами Азкабана, плодясь в липком тумане.
Ряды скамеек, превращавшие зал в подобие древнего трёхстороннего амфитеатра, уходили вверх, чтобы каждый присутствующий мог видеть кресло из блестящего металла, с подлокотников которого свисали цепи с короткими шипами.
В Визенгамоте принято соблюдать тишину.
Сидящие на скамьях волшебники шумели, обсуждая предстоящее заседание. Даррен жадно всматривался в лица, стараясь ничего не упустить. На его груди торжественно блестел яркий символ — пылающее солнце Мракоборческого отдела Аврората. Этот знак говорил о многом: мистер МакКиннон допущен до участия в настоящих операциях, а Даррен хотел быть полезным аж до чесотки в пальцах.
По правую руку от него стояли однокурсники.
Группа, в которой учился МакКиннон, состояла из десяти юношей, но среди них не было ни одного способного соперничать с ним. Все они окончили Хогвартс.
Даррен легко побеждал их в магических дуэлях. Сам он был выпускником Дурмстранга и каждый день убеждался в превосходстве своей школы над Хогвартсом. Занятия по Магической защите лучше всего показывали, кто на что способен. Пусть Даррен и аппарировал на десять дюймов дальше намеченной цели, но заклинания и зелья удавались ему блестяще. Вот, например, Фертстон не мог поставить долговременный щит, а Райт не ладил с Алхимией и Волшебной токсикологией… Куда им до него?
С левой стороны возле массивной двери стояли представители второй группы — совсем новички. Среди них не хватало троих ребят, хотя те тоже находились в помещении.
Сегодня они не охраняли зал. Им предстояло выступать самим.
Рыжий и высокий — Рон Уизли. Смуглый и улыбчивый — Дин Томас. Ну и третий — «непобедимый» Гарри Поттер. Он упрямый и бойкий, и Даррену доставляло огромное удовольствие оказываться с ним в паре на магической дуэли. Поттер, пожалуй, был единственным волшебником из трёх групп, с которым можно посостязаться в полную силу. И Даррен ни разу его не одолел.
Дверь отворилась, и в зале воцарилось безмолвие. По ногам ударил холод, но Даррен привык к подобному. Долгие тёмные зимы в заснеженных краях научили его переносить настоящие морозы. В Дурмстранге тепло только у самых печей, растапливаемых волшебным углём и гвардейскими соснами.
По блестящему каменному полу пополз туман. Дементоры с тревожащим душу присвистом скользнули вперёд мимо Даррена и других мракоборцев. Между ними шёл человек.
Фертстон, стоящий по правую руку от МакКиннона, жадно вдохнул ледяной воздух и прикрыл глаза, чтобы не видеть чудовищ.
Дементоры усадили узника в кресло и выплыли из зала заседания. Дверь за ними бесшумно закрылась.