Царь остановил свой джип на островке безопасности, вылез из него, вставил руки в бока и принялся разглядывать царящий на перекрестке бардак. Очередная порция злющих пешеходов дожидалась разрешающего движение жеста регулировщика. Люди страстно желали высказать милиционеру свои мысли о ГИБДД в целом и о Батоне в частности. Но тут прямо рядом с ними возникла долгожданная жертва в подполковничьих погонах.
За две минуты Царь чего только не выслушал! И даже когда Абакумов дал возможность людям перейти улицу, две старые бабки гвардейского вида никак не могли оторваться от милицейского начальника, который уже успел спрятаться в джип и делал вид, будто общается с кем-то по рации. Наконец старушки поскакали через проезжую часть, и Цапов заметил быстро приближавшегося к нему Батона. Глаза инспектора горели бешенством, на губах застыла рваная плотоядная ухмылка, а жезл в руке торчал так, как будто он хотел воткнуть его в Царя по самую рукоятку. Прикинув, в какую часть тела можно всадить палку, Рамзес дал газу!
В слегка опущенное стекло он услышал вопль:
— Умничать сюда приперся?!
И сразу же о крышу царской машины что-то грохнуло, перекатилось и упало на дорогу. Джип, вильнув, увеличил скорость и скрылся за поворотом. Батон подобрал с асфальта жезл, брошенный им вдогонку удиравшему Царю, и оглянулся. Братские армяне, невольно ставшие свидетелями состоявшегося шоу, дружно скалили зубы и показывали кулаки с задранными вверх большими пальцами. Похороны — похоронами, а зрелища — зрелищами. Батон сплюнул и с легким сердцем отправился регулировать дальше.
В ночь с тридцать первого декабря на первое января 2011 года Яреев оказался в наряде по КПП. С девяти часов вечера до девяти утра. И с первого на второе тоже. То есть — ни выпить, ни закусить по-человечески. Менял с утра его, соответственно, Батон. Царской мести за неуплату налогов удалось избежать лишь Клейману, который в очередной раз неожиданно заболел. Никто не сомневался, что болезнь эта «липовая», поскольку наступала она периодически каждый год в одно и то же время.
Царь распорядился послать домой к Клейману проверку. Вызвались съездить Дрозд с Заваловым, но командир роты показал им кукиш, а назначил для этого дела более ответственных руководителей — нового замполита Мягкова и Чпокина. Те уехали к Клейману перед обедом и больше на работе не появились. На беспокойные царские звонки они не отвечали.
Тогда был послан Хайретшин. Через час после отъезда с ним также пропала связь. Телефон его нагло отключился. На следующее утро он вообще не появился на работе, а Чпокин с Мягковым, еле ворочая с перепоя языками, пояснили, что Клейман болеет реально. Лежит, бедняга, принимает лекарства от повышенного давления и еще у него что-то с сердцем плохо. Царь наорал на них как следует, и соизволил отправиться туда сам.
Подъехав к небольшому домику, построенному в шестидесятых годах прошлого века, Рамзес принялся усиленно нажимать звонок, кнопка которого расположилась на заборе. Никто к калитке не вышел. Заглянув во двор, командир роты увидел там здоровенного пса-кавказца без цепи и намордника, молча сидевшего на асфальтовой дорожке напротив калитки. Пес этот голодно облизывался и терпеливо ждал любого, кто захочет поиграть с ним в казаки-разбойники. Царь плюнул на это гиблое дело и решил отыграться на Ярееве с Абакумовым, что и выполнил, испортив им праздник.
В новогоднюю ночь в наряде по КПП делать было нечего. Яреев почитал немного книгу. Около двенадцати его мобильный телефон начал принимать всякие шуточные сообщения от друзей. От скуки он решил сам заняться сочинительством. Через несколько минут получился забавный стишок.
Яреев приписал внизу стандартную фразу «С Новым годом!», и разослал всем сослуживцам. И Царю в том числе. После этого он поставил в ряд стулья, и хотел было с чистой совестью завалиться на них спать, но этого сделать не получилось. Неожиданно на подходе к КПП возникла фигура в милицейской форме, и Яреев вынужден был усесться за стол перед окошком.