— Постой-постой! — удивился Яреев, — Но это же дикая переработка. Более семидесяти часов в неделю. А положено сорок. Зарплата в тридцать пять тысяч начисляется за нормальный график. Если учитывать переработки, ты должен был получить минимум семидесятник.
— Ага, сейчас! Может, кто-то там наверху и получит, но только не инспектор.
— Что же вы не жалуетесь?
— Все чего-то боятся. Царь опять зализал задницы вышестоящим руководителям и заставляет выявлять больше нарушителей, чем в других ротах. Недавно Хмара на пенсию ушел. Думали, легче станет. Как бы не так! Хмара хоть и драл, но — справедливо! Нынешние же — сволочи беспринципные… А деньги все равно сдай! Каждый день. А Царю — еженедельно. Плюс — штрафы за всякие косяки.
— И что ж ты, зарплату свою раздаешь?
— Ага, разогнался! А жить тогда на что? Крадем с дороги потихоньку.
— Кривцов с Поваровым работают?
— Да. Один на твоем перекрестке регулирует, другой на том, где торчал Клейман. Видать мало платят.
— А Батон?
— Этот нашел себе где-то работу. Уволился. Говорят, получает около шестидесяти тысяч и ходит довольным. Даже нервничать перестал. Вас не стало и теперь некому Царю отпор дать. Поэтому он рассобачился — дальше некуда.
— А блатные экипажи в полиции есть?
— А как же. Свистят — как хотят и где хотят, и ничего не пишут.
— И что ты думаешь дальше делать?
— Работать! — разозлился Юрик. — Мне еще два года до пенсии. Это вон Изе хорошо. Он как смылся в ноябре в отпуск, так до сих пор не вышел. В госпитале валяется и под гипертоника косит, хитрозадая рожа. А я тут мерзну, мля!
— Бедный Жорик! — воскликнул Яреев с шекспировским пафосом.
— Иди ты к черту! — Юрик кипел гневом. — Все, иди отсюда, не мешай работать! От добра — добра не ищут. Тут люди сами деньги несут!
— И много сегодня принесли?
— Уже штуку украл, — Баркасов показал зеленую бумажку.
— Ладно-ладно. Работай…
Яреев попрощался с Баркасовым, перешел через проезжую часть улицы и задержался на тротуаре, чтобы закурить. Тем временем чуть дальше перекрестка остановился большой черный джип. Из него собственной персоной вылез Царь. Он быстрым шагом направился к рекламной тумбе. Подойдя к автомобилю, в котором Юрик прятался от мороза, Григорий Алексеевич раскрытой ладонью руки произвел звонкий шлепок по крыше. Пригревшийся Баркасов резко подпрыгнул от неожиданности. Оглянувшись, Юрик увидел Царя. Он моментально выскочил из машины и отдал воинское приветствие.
Цапов принялся орать на инспектора, эмоционально размахивая конечностями. Баркасов порылся в кармане и судорожно протянул руку вперед. Царь внимательно посмотрел на сжатый кулак Юрика, подозрительно оглянулся и поздоровался с инспектором. Рукопожатие длилось недолго. Подполковничья рука тут же засунулась в свой карман.
В этот торжественный момент Царь взглянул прямо перед собой и увидел на другой стороне улицы ехидно ухмыляющегося Яреева. Рука Цапова застряла в кармане. Бывший инспектор сжал ладонь в кулак, вытянул большой палец вверх и показал жестом, что восхищен происходящим. Царь наконец справился с собой, взял Жорика за локоть и они отошли за машину, где тихо принялись беседовать, поглядывая на Яреева.
Сергей докурил сигарету и, улыбаясь, пошел к своему автомобилю, думая о том, что украденной Юриком тысяче не суждено было поправить его материальное положение, а в окружающей Яреева действительности ничего не изменилось и никогда не поменяется. Такова природа вещей, а все времена одинаковы…
Конец
Краткий словарь южно-русского гаишного жаргона
АБРЕКИ — разбойники.
АДЫГИ (они же адыгейцы, черкесы, кабардинцы) — родственные народности Северного Кавказа.
БУХОЙ (он же бухарь) — пьяный человек.
ВЕДРО — автомобиль.
ВЕДРО С ГАЙКАМИ (он же трахома) — старый автомобиль.
ВЗДРЮЧКА — способ воспитания руководящего состава младшего и среднего звеньев. Проводится вышестоящим начальством и имеет явную сексуально-психологическую направленность. В процессе воспитания офицеров дрючат (дрюкают), полоскают им мозги, выносят кукушку и вытирают о них ноги.