— Да-а-а, — протянул Батон, — этого патрулькой не зажмешь…
Оба инспектора знали, что стрелять сзади по крутящимся колесам грузовика из пистолета Макарова — бессмысленное и бесполезное занятие. Этот вид оружия для такого рода веселья не предназначен. Да и связываться со стрельбой не хотелось, потому что экипаж по наряду должен был состоять из Абакумова и Ивахина. Стрельба — дело серьезное, а прокуратура тоже кушать хочет, причем, гораздо деликатеснее, чем органы внутренних дел, а потому — дороже. Решено было поездить следом за краном и подождать какого-нибудь удобного случая.
Этот случай представился на перекрестке со светофором. Горел красный сигнал. На узкой улице с односторонним движением перед светофором стояли машины. Автокрану деваться было некуда, и водитель вынужденно остановился. Батон резко затормозил и вылетел из-за руля. Ровно через десять секунд водитель крана уже валялся на асфальте, а Абакумов, гордо восседая на нем, дубасил его кулаками, приговаривая:
— Забить на порядок решил, да?!
Яреев включил проблесковые маячки, вышел из машины и, подойдя к Батону, похлопал того по плечу:
— Хватит, Леха. Водитель наверняка уже полностью осознал всю степень своего свинства.
Абакумов слез с крановщика, поставил его на ноги, и они вместе с Яреевым принялись заботливо отряхивать на нем одежду. Камазист оказался обычным мужиком-работягой не старше тридцати лет от роду.
Он поднял руки вверх и сказал:
— Виноват, ребята. Бес попутал. Нажрался. Готов понести наказание. У меня есть деньги, но я вам их не отдам!
— Я даже знаю, почему, — перебил его Батон, — потому что мы козлы, крохоборы, гомосеки и вымогатели. Как только нас земля носит?
— Нет, нет, что вы, не только из-за этого, — крановщик так и стоял с поднятыми вверх руками.
— А из-за чего? — спросил Яреев. — Ты руки-то опусти, а то прямо как фашистам в плен сдаешься.
Водитель спрятал руки за спину и сказал:
— Оформите меня, пожалуйста, к черту, заберите права и засадите на пятнадцать суток!
— Ты, часом, не мазохист? — глаза Батона от удивления вылезли из орбит.
— Нет, командир. Просто так надо. Сейчас я вам все расскажу…
Они втроем отошли на тротуар, и крановщик быстро и понятно объяснил свое поведение.
Звали его Вовой. Работал он на кране в крупной автоколонне. Сегодня был последний рабочий день перед новогодними праздниками. Вова поставил автокран в «стойло» и решил бухнуть с товарищами. Так сказать — корпоратив. Выпили неплохо и душевно. Под конец разговор зашел о бабах.
Один из собутыльников рассказал, что завел себе новую любовницу. Далее он поведал о том, как она классно дает и каким образом у нее все получается. Во время рассказа товарищ подробно описал свое блаженство. В результате Вова вдруг понял, что новая любовница товарища — его жена!
Не подавая виду, он задал несколько наводящих вопросов, типа — район жительства и с какой стороны имеется родинка на попе женщины. Получив исчерпывающие ответы, он заключил, что жена его — конченая потаскуха, шлюха, проститутка и так далее. Причем на все сто процентов! Вова быстренько распрощался с компанией, выскочил во двор гаража, завел рабочую машину и поехал убивать неверную жену.
— Поэтому, мужики, — продолжал Вова, — прошу вас, упрячьте меня на пятнадцать суток. За это время, может, уляжется все в душе, а? Может, ее не убью и сам не сяду? А если сегодня попаду домой — ей не жить!
Абакумов сказал:
— Первый раз в жизни придется несправедливо засадить человека. Ладно. Придумаем что-нибудь.
Он пристроил Вову в патрульку, Яреев сел за руль автокрана и они дружно тронулись на экспертизу.
У врачей в коридоре уже была очередь, которая состояла из восьми водителей, желавших переквалифицироваться в пешеходов. Батон с Вовой деликатно встали в хвост и принялись негромко разговаривать.
— Ну не могу я тебя в райотдел сдать, — говорил Абакумов, — ты же ничего страшного не сделал.
— Я подпишусь, что ругался матом в общественном месте.
— Ну, выпишет тебе судья штраф. Подумаешь — нарушение. Сейчас даже дети на этом языке разговаривают.
— Давай, я обмочу крыльцо экспертизы или ментуры.