Сначала Цапов подъезжал к Ярееву каждый день в надежде переломить ситуацию к своей выгоде, но инспектор находил нужные, далеко не лестные слова и командиру роты приходилось каждый раз ретироваться с позором. К Батону он больше вообще не совался, а Клейман перестал с ним разговаривать, отворачивая при встрече каждый раз свое лицо в сторону и некультурно при этом ковыряя пальцем в ухе.
Попросить в соответствующих организациях помощи для того, чтобы непослушных сотрудников сожрали с потрохами, Царь не мог. По стукаческим данным своей агентуры он располагал сведениями, что Яреев уже несколько лет собирает всякие чеки (включая счета за оплату его личного телефона, производимую по его просьбе), откатывает на копировальной технике путевые листы, в которых не фигурирует ни капли бензина, имеет копии нарядов, кишащих переработками, и занимается другими подрывными делами. Поэтому Царь пока решил плюнуть на троих оппозиционеров.
В один из дождливых осенних дней его посетила мысль о белых перчатках. Это случилось после просмотра учебного фильма по регулированию дорожного движения. В показанном на занятиях кино тощий инспектор с унылым лицом лихо крутил в руке жезл и четко поворачивал свое тело во все стороны. Надетые на руки белые перчатки изящно мелькали в воздухе. Царь тут же отправил Хайретшина в военный магазин и тот купил целую сотню пар, чтобы хватило на всю роту.
После развода Царь перед строем заявил:
— Отныне любая регулировка должна производиться в перчатках. Руководство заметит, и наша рота будет лучшей на юге России. Стоимость их — двести рублей. Но сдать придется по двести десять. Это связано с тем, что некоторые товарищи предпочитают жить за чужой счет и перчатки придется отдать им даром.
— Я ни за чей счет не живу, — раздался из строя злой голос Клеймана. — Положено — выдайте как раньше, когда даже носки выдавали… А продавать мне ничего не надо! Заберите эти перчатки и засуньте их себе поглубже, куда хотите!
— Вот-вот. Слышали? Такие у нас в роте сотрудники появились. Из-за копейки удавиться готовы!
Яреев ткнул локтем Клеймана и прошептал:
— Да ну его к черту. Не тявкайся.
— Яреев, — донесся голос Царя, — а твое мнение? Надо ли использовать белые перчатки?
— Не надо, — ответил Сергей. — Осенью (слякоть, дождь) они через час превратятся в черные тряпки. И если после этого грязной лапой отдать воинское приветствие какому-нибудь великому начальнику, чья-то изобретательная задница тут же разлетится на куски.
В строю засмеялись. Царь заорал:
— А для того, чтобы они не были грязными, их надо стирать почаще! Умник нашелся!
Клейман пихнул Яреева:
— Теперь ты не тявкайся…
В тот же день Хмара, проезжавший мимо Яреева, регулировавшего дорожное движение в белых перчатках, чуть не воткнулся в зад переднему автомобилю. На следующем перекрестке, где Клейман занимался тем же, в зад чуть не въехали ему самому. Он вызвал Царя и устроил тому баню. Оказалось, что перчатки предназначены для парадных случаев и сопровождений, а в повседневной жизни они сильно отвлекают внимание водителей. Поступил приказ снять их. Таким образом вся рота (кроме троих оппозиционеров) обанкротилась в финансовом плане, купив ненужные вещи.
Вечером состоялось заседание кафедры. Яреев спросил Кривцова, будут ли они с Поваровым присоединяться к компании неплательщиков?
Ленька ответил:
— Нет, не будем. Мы оформляем ДТП. К нам он не лезет, потому что ни черта в этом деле не смыслит. Платим мы исправно. Если есть возможность работать дальше — почему бы нет? Милиция или полиция — какая разница? В этом государстве все останется по-прежнему. Нас не трогают — и ладно. Тем более что нам с Поваровым еще долго платить кредиты. А здесь все равно какая-то копейка капает. Как ни крути, а идиотов за рулем хватает. Замечу — их с каждым годом становится больше и больше. А пока они бьются друг с другом — нам всегда хватит работы.
— Ха-ха, — рассмеялся Клейман, — если Царь захочет поднять вам налоги, он снимет вас с оформления ДТП и рассует по перекресткам!
— Вот тогда и будем думать.
— А я решил — хватит! В январе свалю на пенсию, — сказал Клейман.
Яреев одобрительно кивнул головой:
— Я тоже, но в июле.
— Жаль, — Кривцов разлил по последней рюмке. — Ну, давайте выпьем за рог в бубен нашим врагам! Тем более — они у нас общие.