Хмара ни о чем докладывать не стал, а просто тихо замер рядом с Гарколиным.
Дудинцов раздраженно махнул кулаком в сторону Яреева и спросил у Генки:
— Ты вчера вечером в районе ипподрома моего кума останавливал?
— Какого именно? — переспросил Гарколин. — У вас их много.
— На желтом «Мерседесе». Он по национальности грек.
— А-а-а, — вспомнил Генка. — Фамилия у него Попадаки?
— Да, — подтвердил командир полка. — Что ты сделал с его удостоверением внештатного сотрудника милиции?
— Не видел я никакого удостоверения, — не моргнув глазом, ответил Генка. — Он достал какую-то красную книжечку, она выскочила из его рук и тут же провалилась в решетку ливневой канализации.
— Да? А мне он рассказывал по-другому, — Дудинцов еле сдерживался, чтобы не заорать. — Он мне рассказывал, что ты, изучив его удостоверение, глумливо сказал: «Оп-ля!», — и специально разжал пальцы. А на люк канализации ты встал заранее.
— А там неглубоко, — сообщил Гарколин. — Он удостоверение почти сразу достал.
— А визитную карточку мою он тебе показывал? — поинтересовался командир.
— Да.
— Так почему ты у него права забрал за проезд под запрещающий знак?
— Визиток можно напечатать в любой типографии сколько захочешь. Весь город в визитках. Вон, Яреев подтвердит…
Дудинцов даже не взглянул в сторону напарника Гарколина.
— Конечно, подтвердит, — с сарказмом произнес он. — Как же не подтвердить, если на прошлой неделе он моего племянника на штрафстоянку загнал!
— Так у него водительского удостоверения не было, — пояснил Яреев. — А родственниками вашими действительно представляется половина города.
— Понятно, — командир пожевал губами и сообщил, — в канцелярии лежит рапорт, в котором Гарколин просит разрешить ему поступить в высшее учебное заведение.
Дудинцов, с ехидством взглянув на Хмару, спросил:
— Николай Анатольевич, это ты на нем колбасу резал?
— Нет, не я, — ответил начальник отделения службы.
— Вот видишь, Гарколин, хрен кто признается в порче документов, — довольным голосом сказал командир. — А новый рапорт писать не надо. Лейтенантов у нас навалом. Да еще эти блатные отморозки из юридического института скоро прибудут. А Яреев, я смотрю, выглядит уставшим. Надо ему на КПП отдохнуть.
— Там уже Тягомотин трудится, — доложил Хмара.
— Тягомотин тоже когда-то выходным быть должен. Вот и чередуй.
— Есть! — ответил Хмара.
Гарколин с Яреевым по пути к актовому залу завернули в курилку. Там, закурив, Генка сказал:
— Чертова система! Чтобы получить высшее образование, нужно разрешение командования спрашивать.
— Не переживай, — произнес Сергей. — Григорьич человек отходчивый. Сейчас не подпишет — подпишет через месяц.
Гарколин затянулся и, выдохнув с силой дым, заявил:
— Блин! Поймаю еще раз этого грека — устрою ему крах Византии!
— Ха-ха-ха! — рассмеялся Яреев.
— Ты чего ржешь? — не понял Генка.
— Вспомнил, как Попадаки решетку монтировкой ковырял!
Они рассмеялись хором.
Занятия, как всегда, закончились в тринадцать часов дня. Весь инспекторский состав вооружили, дали час перерыва и отправили работать. По традиции — нарушители в этот день не требовались. Задача стояла такая: насвистеть немного денег, набрать водки и закуски, быстро сдать оружие и прибыть в укромное место.
У каждого взвода оно было своим. У кого-то — угол в заросшем парке, у других — берег реки, протекавшей по южной окраине города. Сотрудники полка ГАИ раскладывали на поваленных стволах деревьев закуску и начинали еженедельную коллективную пьянку. Если стволов не было, использовали для этого мероприятия капоты личных автомобилей.
На таких сборищах обсуждались вопросы, связанные с исполнением традиций, а также высказывались обиды, которые тут же и решались. До драк не доходило никогда. За этим следили самые старые и опытные сотрудники.
Яреев понял, что он оказался в мини-государстве, а точнее в некоем сообществе людей, которые, стоя на страже закона, имеют свой собственный закон, на порядок отстоящий от общепринятых социальных норм жизни.
Яреев слушал старших и запоминал следующее: «Никогда не трогай близких родственников своих сотрудников. К ним относятся: родные братья и сестры, матери и отцы, бабушки и дедушки, жены и мужья, а также дети. Вся остальная толпа, типа — тещи, тести, двоюродные братья и сестры, племянники всякие и тому подобные жизненные особи — идут по-свойски, то есть за меньшую цену. Любой город станет маленьким для тебя, если будешь отпускать даром всех подряд. И никакого порядка от этого не добавится. У каждого племянника есть куча своих родственников, братьев и сестер. Даже самый большой мегаполис превратится за короткое время в конгломерат особей, которых нельзя будет тронуть. В итоге — штрафовать станет некого! Но первую категорию не трогай вообще! Даже если они бухие! Колхозные гаишники на периферии отпускают даром любых родственников. Но у них совсем иная система. Там можно у этих нарушителей попросить то, что они имеют или возят. То есть: сено, комбикорм, кирпич, песок и тому подобное. В большом городе — другое дело. Зачем тебе сено или комбикорм? Здесь нужны деньги. Потому что не колхоз, е-мае!»