— Может быть и так, — ответил Клейман, — но если взглянуть на это дело под другим углом, даже кражи не получится. Нам, людям с оружием, защищающим эту долбаную власть, платят какие-то копейки и вытирают о нас ноги каждодневно. Причем все остальные крадут вагонами, зато взяток, типа, не берут и являются нормальными людьми. Поэтому украденные инспекторами деньги — это компенсация за скотские рабочие условия. В легком виде. Жаль только, что она становится с каждым годом все меньше и меньше.
Они пожали друг другу руки и разъехались по домам.
На следующий день перед разводом к курилке, хромая, подошел Дрозд. Несмотря на то, что перегаром от него разило за версту, лицо Вани было довольным.
Клейман ехидно поинтересовался:
— Что, до сих пор колбасит?
— Нет, это я уже похмелился, — бодро ответил Дрозд.
— А почему хромаешь? При посадке ветку с электрическими проводами перепутал?
— Да кусты какие-то растут, где ни попадя.
Ваня вдруг рассмеялся и принялся рассказывать последние новости:
— С утра Царь позвонил одному из своих блатных экипажей и попросил привезти ему на дачу машину дров. Он же там себе баньку отстроил, да и шашлычок очень уважает. Те купили машину, привезли, а он вышел к ним, согнувшись, и заявил, что у него радикулит разыгрался. Га-га-га!
— И что?
— И ничего! До сих пор вдвоем дрова таскают, га-га-га! Шесть кубов. В форме! Гы-гы-гы! С оружием! Бу-га-га!
— А что, нельзя было пару таджиков нанять? Недорого ведь.
— Таджики — люди, им деньги платить надо, га-га-га! А инспекторы — нет. Инспекторы — царские рабы, гы-гы-гы!
Юрик Баркасов покачал головой. Унылая улыбка висела у него на губах. Он спросил:
— Неужели и в полиции такое будет?
Ваня похлопал его по плечу и ответил:
— А в полиции ты у него в огороде будешь вкалывать, окучивая картошку!
Юрик совсем поник.
Яреев, смеясь, сказал:
— Да не пугай ты бедного Жорика, а то еще застрелится от безысходности.
Подошли командиры взводов — Хайретшин с Кузнецовым. На обоих были надеты какие-то новые кожаные куртки непонятного покроя, но с погонами.
Клейман спросил:
— Это что за новая форма одежды? Раньше всем выдавали, но из кожзаменителя. А здесь, я смотрю — натуральная кожа?
— Это только для руководства, — пояснил Хайретшин.
— У одного из заместителей командира полка кент сам их шьет, вот и предложили руководителям прибарахлиться по сходной цене, — сообщил Дрозд.
— Я даже догадываюсь, из чьей кожи они сшиты, — сказал Яреев.
Клейман потрогал куртку Авиатора и заметил:
— Кожа как кожа. Натуральная. Свиная, наверное.
— Ни черта, — Яреев издевательски подмигнул Кузнецову, — они сшиты из кожи сокращенных инспекторов!
— Га-га-га! — зашелся Ваня.
Кузнецова как ветром сдуло. Хайретшину было все равно.
Он закурил и ответил:
— Представь себе — да. Надо было еще твой язык пустить на воротники.
— На воротники вам подойдет совсем другая штука.
— Га-га-га! — не мог успокоиться Дрозд.
— Кстати, — вмешался Клейман, — а хоть одного братского армянина сократили?
— Нет, — сказал, отсмеявшись, Ваня, — а за что их сокращать? Они отклюживают. Зато сократили единственного грека. Потому что он жадный до безобразия.
Хайретшин, глядя на Яреева, сказал:
— Вот видишь, куртки пошиты, в-основном, из славянской кожи. Можете считать это башкирским игом. Хотя, если разобраться, вы с Клейманом хитрозадые семиты и никакого отношения к «славяням» не имеете.
— Жаль, к «башкирям» тоже, — Яреев ехидно улыбался.
— Га-га-га! — снова зашелся Пернатый.
Темирзянович схватил его за рукав и куда-то уволок. Остальные пошли на развод.
На дверях у входа в зал висел большой плакат с информацией. В нем были указаны адреса и телефоны отделов в различных городах края, где имелись вакантные должности. Сверху красовался заголовок: «Для сотрудников, находящихся за штатом». Чьей-то недоброй рукой после слова «штатом» было красной пастой дописано «Юта». Но тех, у кого это художество вызывало улыбку, можно было пересчитать по пальцам. Если географию не знали военные офицеры, что можно было сказать о рядовых милиционерах?