– Да ерунда с этими именами, – высказался Коггел. – У местных гралейцев вечно подгорает назвать ребенка то на «онн», то на «омм». А если назвали – чего б с потолка не взять еще и фамилию?
– Подтверждаю, – звонко добавила Виалла. – Полно людей недворянского происхождения с дворянскими именами. Многие из них даже не члены диаспоры.
– А вот Принципат сказал, что семья с такой фамилией действительно была, – говорил Ралд. – Но принадлежал ли к ней взявшийся непонятно откуда наш горелый друг – это было под вопросом. Мы знали, где он рос, а также где он учился. Записей о нем было мало. Здоровье в норме, учился на отлично. То, что Рофомм – большая умничка, мы это и так знаем. Знаем его рост и… и все. Рост, правда, не знаем, точно до ногтя, но…
– Патологоанатом нам однажды скажет, какого он роста, – пообещал один из полицейских.
– Надеюсь, мы все это услышим, – кивнул Ралд. Он развязал свою папку и открыл первую страницу. – Начнём, как во всех лучших историях, с начала. Ничего такого, чего бы не знали наши предшественники.
Первой страницей было архивное дело благотворительного дома сирот; светографий тогда не делали, а приглашать иллюстратора ради детей не стали. Ограничились описанием внешности и заключением детского врача. Родился в год девятьсот семьдесят восемь-девятьсот семьдесят девять, день не известен. Ярко выраженный гралейский фенотип, волосы чёрные кудрявой структуры, кожа белого оттенка без веснушек, глаза карие, астеническое телосложение.
– Ерунда, – заявила Виалла. – У детей невозможно определить фенотип. Кудрявыми бывают и ирмиты.
– Зато не бывают белокожими, – хмыкнула Вица. – К тому же вы кудрявы иначе, чем мы. И глаза у вас другие. Тут написано про глаза миндалевидной формы? Нет? Так вот и не надо!
Откуда взялся Ребус в доме сирот, никто не знал, следов матери найти не удалось. Она оставила его на пороге, приложив к свертку записку с его именем. Ребус отличался крепким здоровьем, поэтому маловероятно, что его мать была одержима дурманом или страдала алкоголизмом. Блудные заболевания у матери тоже навряд ли наличествовали. Наследственные заболевания – кроме душевных уродств, которые могут быть вовсе не наследственными, – если и были, то Рофомму не передались.
– Ругать его по матушке, полагаю, бесполезно, – заявил Ралд.
– Посмотрим, – краем рта улыбнулся Дитр. – Мы можем перевернуть страницу?
– Валяйте.
На следующей странице был один лишь рисунок – герб с какими-то символами вместо геральдической твари.
– Вот вам герб, все чин-чином, старогралейские буквы-слоги – «руо», «эобе», «усе», там есть расшифровка – написано «Ребус», – затараторил Ралд. – Эта семейка была очень знатной, они сбежали в Акк из Гралеи во время сектантских войн, а глава семьи был не кто иной, как родной брат тогдашнего Принципа. Согласно дурманной системе фамилий и наследования брат, будучи младшим сыном, носил материнскую фамилию. Но то дело трехсотлетней давности, а вот сорок с лишним лет назад семья буквально за несколько лет перестала существовать. Переверните страницу.
Дальше шла явно копия какой-то выжимки из полицейского дела.
– Первый – Обионн Ребус, – говорил Ралд. – Умер в возрасте шестидесяти одного года, что рановато для гралейца. Умер от воспаления дыхания, потому что в холодное время года пошел купаться в Красавицу Вод и просидел там целый час. Целый час в холодной воде, коллеги! Гралейцы – рекордсмены по дурацким смертям, но это как-то слишком. Следующая.
Следующая страница содержала два дела за следующий год. Первая смерть – Эронн Ребус, мальчик четырех лет, внук Обионна Ребуса. Убит чайками.
– Чайками, – глухо повторила Андра, хмуря тонкие желтоватые брови.
– Да, летучими крикливыми псинами, которых по ошибке классифицируют как птиц. Чайки клевали ребенку лицо и гнали к обрыву, он упал и разбился. Следующая – его бабка Цоломма Ребуса, в девичестве Вегруса, в этот же год. Тут скучно – заварила себе не те цветы, отравилась и умерла. Переворачиваем – и тут у нас кончина Тейлы Ребусы, в девичестве Пелеи, матери Эронна, убитого чайками. Поскользнулась, упав лицом сковороду с кипящим маслом, в котором варились устрицы. Доподлинно известно, что она в жизни ничего никогда не готовила, она была из богатой семьи и вышла замуж за человека из диаспоры. Последний представитель фамилии – последний год – очередная страница.