— Могу я сесть здесь?
Я подняла голову, чтобы увидеть Двадцать два, стоявшего передо мной с подносом в руках. Его белая рубашка была в крови, вероятно, один из Девяностых получил вторую возможность сломать его. Это часто происходило в течение нескольких дней, пока охранники не уставали от беспорядка.
— Номера до шестидесяти сидят вон там, — сказала я, указывая на стол Эвер. Они разговаривали и смеялись, один парень яростно жестикулировал своими руками.
Он оглянулся на них.
— Это что, правило?
Я умолкла. Это было правилом? Нет, мы сами начали это.
— Нет, — ответила я.
— Тогда можно я сяду здесь?
Я не смогла придумать причину, почему сюда нельзя сесть, хотя это все еще казалось мне плохой идеей.
— Ладно, — неуверенно сказала я.
Он плюхнулся на стул напротив меня. Несколько Сто Двадцатых повернулись ко мне с сочетанием растерянности и раздражения на лицах. Мэри Сто тридцать пять прищурилась, поворачивая голову от меня к Двадцать два. Я проигнорировала это.
— Почему вы сидите так, если это не правило? — спросил он, показав на столовую.
— У ближних номеров больше общего, — сказала я, откусывая кусочек стейка.
— Это тупо.
Я нахмурилась. Это не было тупо. Это было правдой.
— Я не понимаю, как несколько минут после твоей смерти могут повлиять на твою личность, — сказал он.
— Это потому что ты Двадцать два.
Он поднял бровь, прежде чем вернуться к своему мясу. Он ткнул его так, словно опасался, что оно может прыгнуть вверх и не остаться в долгу, если он откусит кусок. Он сморщил нос и посмотрел, как я сунула кусочек себе в рот.
— Это вкусно? — спросил он. — Выглядит странно.
— Да, вкусно.
Он с сомнением посмотрел на мясо.
— Что это?
— Стейк.
— Из коровы, что ли?
— Да. Никогда не пробовал мяса?
Все виды мяса было трудно отыскать в трущобах, если только человек не устроился на работу в КРРЧ. Они контролировали фермы, и охота часто была бесполезной тратой сил. Чрезмерная охота лишила землю большинства диких животных много лет назад. Кролики и белки попадались время от времени, но я никогда не видела их. Ребуты питались лучше, чем большинство людей, что заставляло их ненавидеть нас еще больше.
— Нет, — ответил Двадцать два. По выражению его лица казалось, что он и не заинтересован в изменении этого.
— Попробуй. Тебе понравится.
Он поднес кусочек к губам и быстро закинул в рот. Парень медленно прожевал его и проглотил, поморщившись. Он посмотрел на толстый кусок стейка, оставшийся на тарелке.
— Я не знаю. Оно странное.
— Просто ешь и прекрати ныть, — рявкнула Лисси, сидящая несколькими сидениями дальше. У нее было мало терпения для новичков. И Двадцать два не будет исключением.
Он мельком взглянул на нее, потом снова повернулся ко мне. Лисси нахмурилась на его полное пренебрежение к ней.
— Она типа ворчунья, да? — тихо спросил он меня.
« Всегда » .Я чуть не улыбнулась, посмотрев на Лисси, тыкающую мясо так, словно оно пыталось сбежать. Хьюго поднял свой нож над стейком с гримасой, подражая ей. Росс Сто сорок девять дважды моргнул ему, и я была совершенно уверена, что это было его версией улыбки.
— Все говорят, что она будет моим тренером, — сказал Двадцать два.
Голова Лисси резко вздернулась и она указала ножом на него, когда заговорила:
— И все правы. Поэтому заткнись и ешь.
Дерзкое лицо Двадцать два отличалось от любого другого лица, которое я видела. Его улыбка не исчезла, а лишь превратилась в насмешливую, вызывающую ухмылку. Он бросил вилку и откинулся на стуле. Ему не нужно было говорить « заставь меня ». Это было ясно.
Лисса кинула свою оставшуюся еду в рот и вскочила на ноги, что-то пробормотав себе под нос. Она метнула взгляд на Двадцать два, шумно проходя мимо.
— Я надеюсь, тебя быстро убьют, и мне не придется долго терпеть тебя, — прорычала она.
— Я думаю, что эту стратегию она применяет ко всем своим новичкам, — усмехнулся Хьюго, наблюдая за тем, как она оттолкнула Пятьдесят один со своего пути и вылетела через двери.
— Она должна делать из них хороших ребутов, — сказала я. Воспоминание о вытаскивании ножа из головы Сорок Пять всплыло в моем сознании.
— Тогда, может быть, этим следует заняться тебе, — сказал Двадцать два, оживляясь. — У тебя же есть право выбора, так?
— Да. И я не тренирую такие низкие номера.
— Почему нет?
— Потому, что они бесполезны.
Мэри Сто тридцать пять издала короткий смешок, и Двадцать два метнул на нас насмешливый взгляд.
— Может, это потому, что у них нет тебя. К тому же, я оскорблен. — Его улыбка говорила, что это было не так.
Я ткнула вилкой в свою тарелку. Он может иметь свою точку зрения. У новичков с низкими номерами никогда не было шанса. Было ли это из-за их номера? Или из-за Лисси, которая тренировала, крича на них? Я подняла на него глаза, не способная сказать ни слова. Я никогда не думала об этом.
Его улыбка исчезла, явно принимая мое молчание за отказ. Я не то имела в виду, но держала свой рот на замке, когда он приступил к еде.
После ланча я побрела на шестой этаж. Я часто скучала в дни между учебными циклами, не зная, чем себя занять. Не могла представить себя ребутом с низким номером, одной из многих, кто не создан быть тренером. У них было немного занятий, чтобы заполнить свои дни, особенно с тех пор, как КРРЧ посчитало большинство видов развлечения излишними для ребута.
Я заглянула в комнату с крытым стадионом и увидела несколько бегающих ребутов, состязавшихся в скорости или преследующих друг друга. Я перешла к следующей комнате, стрельбищу, которая была, как обычно, заполнена. Это было нашим любимым времяпровождением. Ребуты в каждой кабинке направляли свои пистолеты на бумажных мужчин, выстроившихся у стены. Большинство попадало в намеченную цель — голову — каждый раз. КРРЧ не доверяли нам настоящие пули, поэтому те, которые мы использовали на стрельбище, были сделаны из пластика.
Я засунула руки в карманы своих черных брюк, направляясь к последней двери, ведущей в спортзал. Затем открыла ее и мельком взглянула на группы ребутов в разных углах. Некоторые просто болтали, другие делали нерешительные попытки бороться, избегая криков со стороны охранников.
Эвер стояла в углу, один из бумажных мужчин со стрельбища был зафиксирован на стене перед ней.
Она перескочила с ноги на ногу, схватив нож в руку, и сосредоточено изучила цель перед собой. Высокая девушка стояла рядом с ней, Минди Пятьдесят один, и наблюдала за тем, как нож вылетел из руки Эвер и угодил в стену, в середину головы бумажного человека.
Эвер шагнула ближе к Пятьдесят один и наклонилась к ней для разговора, когда я направилась к ним. Ребуты использовали этот уголок спортзала для игры в дартс, но КРРЧ положил этому конец. Метание ножа тоже было игрой, только выглядевшей как практика. Я не принимала в этом участия, но несколько до-шестидесяти вели счет бросков в голову за один сеанс. Эвер была в первой тройке, судя по последним слухам.
Девушка начала подносить руку к руке Пятьдесят один, но увидела меня и быстро отошла от нее, надевая улыбку на лицо при моем приближении.
— Привет.
— Привет, — сказал я, взглянув на Пятьдесят один. Она вытирала глаза дрожащими пальцами, и я пожалела, что пришла. Эмоции Ниже-шестидесятых заставляли меня чувствовать себя неловко. Я попятилась назад, готовя повод, чтобы уйти, когда она сделала несколько шагов в сторону от нас.
— Мне нужно идти, — сказала она. — Эвер на сорок втором броске.
Я кивнула и повернулась к Эвер, которая вытягивала тупой нож из пробковой стены. Она протянула его мне, но я покачала головой. Девушка вернулась на свое место и, сощурившись, посмотрела на цель, перевернув нож в своих руках.