— Я знаю, что мне станет легче, если я поговорю с вами, но есть вещи, которых даже вы не простите, а если вы бросите меня, я пропаду.
— Матери все прощают; говори со мной откровенно и будь уверен, что я никогда не отступлюсь от тебя, даже если весь свет тебя отвергнет. — И миссис Джо взяла его большую исхудалую руку, словно желая согреть и ободрить. Тогда, сидя в своей прежней позе, опершись головой на руку, Дэн медленно поведал ей все, ни разу не подняв на нее глаз.
— Теперь вам все известно. Можете ли вы простить убийцу и оставить каторжника у себя в доме?
Вместо ответа она обняла его и прижала его бритую голову к груди, а горячие слезы закапали из ее глаз. Это было лучше всяких слов, и бедный Дэн прильнул к ней с молчаливой благодарностью, находя несказанное утешение в ее материнской любви.
Две или три горьких слезы остались на маленьком шерстяном платке, на котором покоилась щека Дэна, и он один знал, каким мягким и нежным показался ему этот платочек после тех жестких подушек, на которых ему приходилось лежать так долго. Физические и нравственные страдания сломили его волю и гордость, а прощение, полученное им от миссис Джо, наполнило его душу такой радостью, что он несколько минут молча наслаждался ею.
— Мой милый мальчик, сколько ты перестрадал за этот год, когда мы думали, что ты свободен как ветер. Отчего ты не сказал нам, Дэн, и не позволил помочь тебе? Неужели ты сомневался в своих друзьях? — спросила миссис Джо, заглядывая в его большие ввалившиеся глаза, которые теперь смело встретили ее взгляд.
— Я не мог. Мне было легче страдать одному, чем причинять вам огорчение. Я знаю, что огорчил вас и теперь, хотя вы и не сознаетесь в этом… Ничего, нужно привыкать! — И Дэн снова опустил глаза, словно не будучи в состоянии вынести выражение лица своего друга.
— Я горюю о твоем проступке, но не могу не радоваться и тому, что мой грешник раскаялся и искупил свою вину. Никто, кроме Фрица и Лори, не узнает правды. Мы не можем скрывать этого от них, а они посмотрят на дело так же, как и я, — ответила миссис Джо, думая, что полная откровенность лучше успокоит Дэна, чем слишком много сожаления.
— Нет, этого не будет, мужчины никогда не прощают, как женщины. Но все равно, скажите это им за меня. Мистер Лоренц, вероятно, уже догадывается. Я болтал всякий вздор в бреду, но он тем не менее был очень добр ко мне. Пусть они знают, но, ради бога, только не Тедди и не девочки. — И Дэн схватил ее за руку с таким отчаянием, что она поспешила уверить его, что тайна его станет достоянием только двух испытанных друзей. И Дэн успокоился, как будто стыдясь своего порыва.
— Мой поступок не был убийством, а скорее самозащитой. Он первый начал нападать на меня. Я не имел намерения причинить ему вред, но мне кажется, я слишком мало раскаиваюсь в своем преступлении. Я достаточно поплатился за него, а такому негодяю, который совращает неопытных юношей, лучше не жить на свете. Да, я знал, что вы ужаснетесь, но ничего не могу поделать. Мне противны подлецы и всегда хочется добраться до них. Может быть, было бы лучше, если бы он убил меня, все равно моя жизнь испорчена. — При этих словах все мрачные воспоминания ожили в душе Дэна, и миссис Джо испугало выражение его лица. Желая его отвлечь, она сказала весело:
— Не падай духом, Дэн, этот тяжелый год не пропал для тебя даром, а может еще оказаться полезнейшим в твоей жизни. Постарайся взглянуть на дело с этой точки зрения и начни сначала, — мы все поможем тебе, и твое несчастье не уничтожит нашей веры в тебя. Ведь все мы грешны.
— Я никогда не буду тем, кем я был. Я чувствую себя так, будто мне шестьдесят лет, и все мне стало безразлично. Позвольте мне остаться здесь, покуда я поправлюсь и окрепну, а потом я уеду и никогда больше не буду вас беспокоить.
— Ты сейчас очень слаб, а потому так мрачно смотришь на вещи. Это пройдет, и со временем ты опять отправишься к своим индейцам с прежней энергией, но с новым терпением, выдержкой и знанием, которые ты приобрел. Расскажи мне поподробнее об этом хорошем священнике, Мэри Мейсон и той доброй даме, слова которой так помогли тебе. Я все хочу знать о моем бедном мальчике.
Ободренный ее теплым участием, Дэн повеселел и мало-помалу рассказал ей всю историю последнего года, чувствуя, по мере того как он говорил, что гора сваливается с его плеч. Если бы он знал, что он взваливает ее на плечи своей слушательницы, он вряд ли стал бы говорить. Но миссис Джо скрывала свое горе, покуда он не заснул, счастливый и успокоенный. Тогда, сойдя вниз, она горько разрыдалась, к великому отчаянию Фрица и Лори, которые, выслушав ее рассказ, горевали вместе с ней. Затем все вместе принялись раздумывать, что можно предпринять с этой новой «катастрофой», которая оказалась одной из самых серьезных в текущем году.