Освободившись от своих обязанностей, Деми стал озираться кругом в поисках любимой девушки. Глаза его сами собой обратились в угол, где среди прочих девушек виднелась и темная головка Алисы. У нее был приколот цветок, один, два, о, счастье! Деми так восторженно вздохнул, что завитки на лбу его соседки заколыхались. Он не мог еще видеть розы, которая была спрятана в кружевах, но для него было лучше, что он не сразу узнал свое счастье, иначе он мог бы удивить все собрание, бросившись к своему кумиру, так как теперь рядом не было Дейзи, чтобы его удержать. Толстая дама, жаждавшая некоторых разъяснений, поймала его в эту роковую минуту, и он принужден был указывать ей всевозможных знаменитостей с ангельским терпением, заслуживавшим лучшей оценки, чем та, которую он получил. Ибо почтенная матрона, заметив его рассеянный вид и некоторую несвязность речи, высказала в конце вечера следующее неблагодарное предположение:
— Я не видела спиртных напитков, но молодой Брук положительно выпил. Очень жаль: такой достойный молодой человек, но, очевидно, под влиянием винных паров.
Деми действительно был опьянен, но не тем вином, о котором говорила старая дама. Отделавшись от своей спутницы, он бросился разыскивать Алису, решив переговорить с ней. Он нашел ее за роялем, перелистывавшей ноты и разговаривавшей с несколькими пожилыми людьми. Скрывая свое нетерпение, Деми держался поблизости, внутренне недоумевая, почему старшие люди не могут держаться в обществе себе подобных, а упорно занимают собою молодых. Наконец старшие, о которых шла речь, удалились, но их место было немедленно занято двумя юношами, которые просили мисс Хит принять участие в танцах на Парнасе. Деми был готов задушить их, но следующее рассуждение Джорджа и Долли несколько его успокоило.
— Знаете, я начинаю сочувствовать совместному обучению и жалею, что не остался здесь. Наука приобретает гораздо больше прелести, и даже греческий становится привлекательнее, когда им занимаются девушки. — Это говорил Стаффи, которому так опротивели занятия, что он готов был подсластить их каким угодно соусом.
— Да, нам надо быть настороже, иначе вы отнимете все наши преимущества. Вы положительно наэлектризовали нас сегодня, и я прослушал вашу речь до конца, хотя в зале было так жарко, что я бы не мог вынести такую температуру для кого-нибудь другого, — сказал Долли, стараясь быть любезным.
— Места хватит для всех, и, если вы предоставите нам книги, мы с удовольствием уступим вам крикет, лодки, танцы и флирт, так как эти сферы вам, по-видимому, больше по душе, — ответила Алиса с улыбкой.
— Вы слишком жестоко нападаете на нас. Мы не можем зубрить все время, а вы, девушки, тоже ничего не имеете против двух последних поименованных вами «отраслей», — возразил Долли, многозначительно взглянув на Джорджа.
— Это бывает с нами в первые годы студенчества, позднее подобные детские забавы надоедают. Но я не хочу мешать вашему намерению идти на Парнас. — И, приветливо кивнув молодым людям, Алиса отпустила их.
— Тебе досталось, Долли, лучше уж не вступать в пререкания с этими девицами. В конце концов всегда остаешься в дураках, — сказал Стаффи, который был несколько не в духе от слишком усердного питания.
— Сколько сарказма! Она, наверное, не старше нас, только девушки развиваются быстрее, так что напрасно она корчит из себя бабушку, — ворчал Долли.
— Пойдем, поищем чего-нибудь поесть. Я совершенно ослабел от всех этих разговоров. Я попался старому Плоку, и он окончательно замучил меня Кантом, Гегелем и тому подобной чепухой.
— Я обещал Доре Уэст танцевать с ней. Надо ее найти. Она очень миленькая и танцует с большим увлечением. — И, взявшись под руки, юноши удалились, а Алиса снова погрузилась в ноты, как будто общество действительно не представляло для нее никакого интереса. Когда она нагнулась, чтобы перевернуть страницу, молодой человек, стоявший за роялем, заметил розу и остолбенел от восторга. С минуту он молча смотрел на нее, а затем поспешил занять давно желанное место, раньше чем его захватит кто-нибудь другой.