— Давай оставим больных на попечение фельдшера, денег дадим, а сами на прииск. Допросим стариков Агеевых, пусть говорят, где сын прячется, — предложил Мудриков.
— А если не скажут?
— Кто-нибудь из соседей поможет, не все же там в бандитских пособниках.
— Хорошо, найдем честных людей, скажут, видели сына Агеевых. Больше того, подтвердят, что он где-то тут скрывается. Будем тайгу прочесывать?
— Но не возвращаться же с пустыми руками! — стал сердиться Мудриков. — Сто пятьдесят километров отмахали, людей с работы сорвали…
Дорохов хотел возразить, сказать, что он отмахал не сто пятьдесят, а целых две тысячи километров, что готовил операцию больше месяца и она вот тут сорвалась потому, что ни Мудриков, ни шофер не заметили полынью и не попытались ее объехать.
— Что ты в панику бросаешься? Давай все обсудим, подумаем, как быть. Выход нужно искать.
Мудриков несколько успокоился и не очень уверенно посоветовал:
— Может, поговорим с охотниками. Думаю, один из Вавиловых, тот, что пошустрее, подойдет. Отправим его вместо Лешки. Проинструктируем как следует. Попытаемся?
— В тыл к фашистам я бы этого Вавилова послал не задумываясь: честный, смелый, отличный стрелок, да и следопыт к тому же. А тут же перед бандитами нужно сыграть роль и убедить их в том, что это не игра. Да потом, ты же сам говорил, что есть среди них кто-то из вашего поселка. Вавилов будет им по нашему сценарию байки рассказывать, а из-за куста вылезет бандюга да и заявит: «Не слушай его. Врет он все. Это же охотник Вавилов». Как думаешь, что будет дальше?
— Убьют, — вздохнул Мудриков.
— То-то же. И тебя, и твоих ребят ждет такая же участь, если вы пойдете на разведку. Узнают вас и расправятся, какой бы пароль вы ни назвали. Ты вот что скажи, Аркадий: где бы нам граммов двести пятьдесят — триста золотишка на время добыть? Чипизубову на расходы мы выдали двадцать граммов, вот бы к ним еще?
— Это зачем же? — удивился Мудриков.
— Мыслишка одна проклюнулась.
В ЛОГОВО К БАНДИТАМ
В кабинете председателя сельского Совета стоял старый бронзовый подсвечник с маленьким огарком свечи. Всю ночь оперативная группа крупным напильником пилила его по очереди и старательно собирала опилки. Потом опилки эти, словно аптекарские порошки, заворачивались в бумагу. Когда таких порошков оказалось двадцать восемь, работу окончили. Тем временем Мудриков сжег часть старой резиновой галоши, добавил в сажу немного горячей воды и на нижней рубашке, которую предварительно взяли у одного из участников группы, на спине перерисовал карту, на свой страх и риск изменяя ориентиры: точку захода солнца он чуть передвинул к северу, и сразу ущелье, где было запрятано золото, сместилось.
В чужом потрепанном костюме, собранном по частям, что называется, с миру по нитке, Дорохов чувствовал себя неудобно. Ватные брюки Вавилова оказались слишком длинными, а валенки милиционера растоптанными. От старого и заношенного свитера неприятно пахло по́том. Только телогрейка и шапка третьего охотника оказались впору. Александр отошел от деревни с километр, огляделся. Дорога в полумраке рассвета казалась пустынной. Он вынул из-за пояса наган с облезлым воронением, вытащил из него патроны, пощелкал курком, проверяя, исправно ли поворачивается барабан, осмотрел каждый капсюль. Потом зарядил револьвер снова и опустил в карман брюк. Из голенища правого валенка достал небольшой самодельный нож, попробовал его остроту на ноготь. Остался довольным, снова засунул за голенище. Шел он быстро, размышляя, как все получилось. Перед самым его уходом Мудриков спокойно достал из полевой сумки блокнот и потребовал, чтобы Александр на всякий случай сообщил ему свой домашний адрес в Чите. Туда же записал приметы маскарадной одежды, а в довершение велел ему, Александру, назвать год выпуска и номер револьвера, который в обмен на маузер взял Дорохов у заболевшего милиционера. Этот номер особенно четко остался в памяти — 1602437. Конечно, Мудриков поступил правильно. Все это нужно на тот случай, если Александр не вернется. Но получилось все как-то уж очень откровенно, что ли. Словно в святцы на панихиду записал еще живого человека, с его же согласия.
Интересно, сколько шагов вон до той колдобины? Если чет, значит, все будет хорошо. Саша остановился, а потом, тронувшись, начал считать, стараясь шагать ровно. Оказалось двадцать восемь. Значит, все будет в порядке. Эх ты! Чудак суеверный, а еще комсомолец… Все зависит от тебя самого. Неужели не сумеешь провести каких-то паршивых бандитов? Интересно, а нет ли осечек у револьвера?