— Бригадир с моими мужиками на пару дней здесь останется, ему работы хватит, — решил он. — А я с тобой, Дорохов, у меня тоже дел хоть отбавляй. — Председатель взглянул на солнце и определил: — Засветло домой доберемся.
На первом солонце они осмотрелись.
— Чувствует зверье, что у меня охотников не осталось, прямо целые тропы попробивали, — проворчал председатель. — А человек-то сюда, видно, не заглядывал.
На втором солонце, ближе к Хараузу, Александр увидел слепневский лабаз, который они с Хлыновым обнаружили раньше. Дощатый помост, пристроенный на березе, оказался целым. Только доски от дождей и времени стали совсем черными. Дорохов осмотрел яму, в которой лесные жители лакомились солью. Всюду были их следы.
— Здесь тоже никто не появлялся, поедем, что ли. — Председатель направился к лошадям, привязанным в стороне.
Но Александр задержался. Еще раз обошел вокруг ямы. Ему не понравился один след у самого края, и он решил рассмотреть его поближе. След, и верно, был необычным: круглый, глубокий. Казалось, что кто-то воткнул в землю пол-литровую бутылку и затем вынул. От удивления Дорохов даже присвистнул. Осмотрел высохшую и уже примороженную осоку, кустарник, вернулся к лабазу.
— Не мешкай, поехали, — позвал председатель.
Но Александр все ходил вокруг, то заглядывал на деревья, то обшаривал кусты и наконец нашел то, что искал: в частом тальнике под самые корни был засунут хорошо заостренный березовый кол длиной метра полтора. Сверху кол был прикрыт охапкой сухой травы.
«Ну вот, теперь все правильно. Только до поры до времени болтать не следует», — подумал Саша и направился к лошадям.
Простатин и охотник нигде не нашли следов и, как ни старались, рассматривая всю округу в бинокль, не заметили ничего подозрительного — ни дыма от костра, ни шевеления веток.
«Как же лучше поступить?» — соображал Дорохов. Хотелось вернуться в Харауз и ночью покараулить на окраине. Но село большое, и трудно было предполагать, откуда и к кому пожалуют бандиты. А потом, раз они утром или на рассвете ушли из Харауза, то, наверное, там им уже больше делать нечего. Скорее всего, снова заявятся сюда, на солонцы. Караулить на дороге бесполезно: в десяти шагах по лесу пройдут — и не заметишь. А вот посидеть у солонца, пожалуй, есть смысл. Александр решил отправить Простатина с председателем в Харауз, а самому с Мишаней остаться здесь.
— Езжай, Степан, в село да собери кого сможешь, организуй ночью наблюдение. Сидоркину позвони, нет ли там чего нового. А мы с Гостевым вернемся на заимку и еще тут кое-что посмотрим. Как, Мишаня, не возражаешь? Скажи, Мишаня, в какое время суток зверь на солонец идет?
— Мелочь всякая — козы, кабарга — еще до темна, а крупный зверь — изюбрь, сохатый — ночью или под утро приходит. Медведь, дак тот и днем на солнце в засаду может залечь.
— Заедем на ближайший солонец. Хочу кое-что показать тебе да посоветоваться.
Гостев долго рассматривал березовый кол, потом, потихоньку ковыляя, обошел солонец и не мог скрыть удивления:
— Повезло тебе, Дмитрич, бандитскую похоронку сыскал. Видать, позапрошлую ночь кто-то из них здесь сидел. И, никак, крупного зверя ждал. Вот ума не приложу, кто бы это мог быть. Караульщик тот должен быть мне знакомый, раз ему солонец известный. Бывало ране, случаем забегали на этот солонец оборские, так там вроде и нет промеж промысловиков ни одного варнака. Юшка Слепнев тут пакостничал, так он, говорят, воюет.
— А что, Мишаня, если я где-нибудь тут поблизости ночку покараулю? Вдруг этот охотник снова появится?
— Дело говоришь, Дмитрич. Только одному нельзя. Да и одежонка на тебе не та. Ночью уже заморозки, лету давно конец, не высидишь. Вот чего: побежали-ка мы с тобой верши на заимку, да побыстрее. Чтоб до темна обернуться. Одежонкой запасемся. Участкового прихватим, он обратно коняг наших заберет. Зачем их мучить? Да и заржать лошадка со страха может. Думаю, охотник тот, чтобы следа своего зверю не показывать, должон с дороги к лабазу прийти. Вот мы возле самой тропочки и заляжем.
— Может, тебе не надо, Мишаня?
— Ты за меня, Дмитрич, не бойсь. Я ведь только наперегонки не могу, а руки у меня крепкие. Тут, как я понимаю, коли что, так руками орудовать придется. Хватит болтать, лезь в седло, да побежим.
Совсем недалеко от березы с помостом, за кустом возле малозаметной тропинки, Дорохов разостлал дождевик, кинул на него телогрейку, положил перед собой маузер, фонарь и накрылся козьей дохой. Серо-коричневый мех слился с землей, и любому, даже бывалому таежнику, в темноте могло показаться, что за кустом просто большая кочка. Мишаня с уполномоченным уголовного розыска Зиновьевым расположились в нескольких шагах напротив. Как ни старался Александр, но рассмотреть, где они улеглись, так и не смог. Ночь легла темная, без ветра, но зато и без заморозка. Где-то рядом перед самым носом у Саши прозвенел комар, потом еще один. Чуть в стороне за солонцом заблеял козел. «Бяв-бяв» — оглушительно прокатилось по тайге.