— Эти бездельники вечно оставляют люк открытым, а тут ужасный сквозняк. Вот я и захлопнул люк, да так, чтоб век помнили.
И сразу выяснилось, что никто, оказывается, не испугался, все знали, что это не бомба, а что-то другое, ибо у бомбы совсем иной звук.
Когда разговор возобновился, Габи слез со скамейки и направился в третий подвал, именуемый попросту «угольной ямой». По пути он поманил пальцем Эде, чтобы тот следовал за ним. Но Эде остановился в дверях и заявил:
— Я не пойду. Папа сказал, чтобы я не дружил с такими, как ты.
— С какими? — удивился Габи.
— Не притворяйся, ты и сам знаешь.
— Ты что, сбесился?
— Сам сбесился, — отчеканил Эде.
Габи подошел к Эде.
— А ну, повтори еще раз.
Но Эде подмигнул, осклабился и, наклонившись к уху Габи, прошептал:
— Да брось ты блажить, я знаю одну тайну. Очень важную.
— Нет, повтори, что ты сказал, — уперся Габи.
— Тайну про господина Шербана, — снова зашептал Эде, стараясь заинтересовать Габи.
И попал в самую точку. Услыхав имя господина Шербана, Габи сразу позабыл про свою обиду и вплотную прижался к Эде. Тот взволнованно, еле слышно проговорил:
— К господину Шербану забрались воры. Вчера его не было дома, а кто-то расхаживал по его квартире. Он живет как раз над нами, и все хорошо слышно. Вор даже насвистывал. Надо бы все толком разузнать.
— Обязательно разузнаем, — пообещал Габи.
Наверху с нарастающей силой завыли сирены, оповещая, что опасность с воздуха миновала. Габи хотел было отыскать господина Шербана в подвале, но Эде ухватил его за рукав и выпалил скороговоркой:
— Никому ни слова. Мы вдвоем обо всем узнаем. Вот увидишь, на что я способен.
Мимо них прошли Комлоши. Завидев их, Габи поздоровался и спросил:
— Боялась, Дуци?
— Ни капельки не боялась, — ответила Дуци, покусывая кончик косички.
— И не бойся, потому что я с тобой, — подбодрил ее Габи и, вырвавшись из рук растерянно моргавшего Эде, убежал.
Но зря он бежал, господина Шербана в подвале уже не было, а на узкой лестнице толпилась такая уйма народа, что пройти по ней было просто невозможно. Делать нечего — пришлось Габи дожидаться своей очереди, а тут еще послышался голос отца за спиной:
— Габи! Габи! Куда это он запропастился?
— Я здесь! — крикнул Габи.
Так-то оно так, но ответ его был не точен, ибо, хотя он и топтался внизу на лестнице, мысленно был уже давным-давно в квартире господина Шербана: открывал одну за другой двери искал того самого Яноша Чепаня, или, иначе говоря, Андраша Келемена. Лишь однажды встретился он с ним в день рождения. С тех пор произошло столько интересных событий, что он напрочь позабыл о его существовании. Да как тут не позабыть, если, например, закрылись на три дня все кинотеатры, потом начались воздушные тревоги, а в школе Гараи, Шварца, Рону, Халмоша и очкастого Каснара почему-то посадили на отдельную парту и не разрешили к ним подсаживаться. Словом, хлопот полон рот — ведь до всего приходилось докапываться самому. Вполне понятно, что думать о чем-то другом — ну, например, о дяде Келемене — просто не хватало времени. Между тем, если поразмыслить, получалось как-то не очень хорошо с его стороны, пожалуй, даже плохо. В самом деле: господин Шербан показал ему микроскоп, а он и думать забыл о докторе Шербане, и о том, что, может быть, доктор нуждается в его помощи.
Все это пронеслось у него молнией в голове, пока он топтался на нижней ступеньке лестницы и мысленно обходил квартиру доктора Шербана. Его так и подмывало побежать к доктору, но время было позднее — перевалило за полночь; слишком уж долго просидели они в подвале. Да и как объяснишь, что у него срочное дело к доктору Шербану? Ведь о тайне и заикнуться нельзя — на то она и тайна. Плохо, конечно, то, что и Эде кое-что разнюхал, а именно Эде ни в коем случае нельзя посвящать в тайну, это совершенно исключено.
Даже в постели не покидали его эти тревожные мысли, и когда он, наконец, неожиданно заснул, все равно терзали его по-прежнему.
Утром с необычным рвением, чем легко мог вызвать подозрения, он умылся, оделся и, даже но пожаловавшись на боль в горле, или в животе, или же в спине, помчался в школу. Но, добежав до ворот, он вдруг остановился, опасливо покосился по сторонам, снова прошмыгнул в дом и позвонил к доктору Шербану.
Ждать пришлось до ужаса долго, а ведь это было очень опасно, так как со двора его легко могли заметить. Он пытался сжаться в комочек, слиться с дверью и очень жалел, что нет у него плаща или шапки-невидимки.
Наконец за дверью раздался сонный голос доктора:
— Кто там?
— Это я, — выпалил Габи, — здравствуйте!
Ключ повернулся, дверь открылась, и господин Шербан оглядел Габи с головы до ног.
— Чего тебе? — щуря глаза, спросил он. — Может, ты ошибся, решив, что здесь школа?
— Нет, нет… — пробормотал Габи и юркнул в дверь.
В прихожей он осмотрелся. На вешалке рядом с пальто и помятой шляпой доктора Шербана висели серое пальто и черная шляпа. Пахло дымом от сигарет, хотя доктор Шербан не курил.
— Господин Шербан, речь идет о важном деле, — многозначительно сказал он.
— В половине восьмого утра? Вместо того, чтобы быть в школе? — удивился доктор.
— Да, в половине восьмого утра, вместо того, чтобы быть в школе, господин Шербан… Понимаете… вчера вечером Эде взял с меня клятву и рассказал по секрету, что, когда вас не бывает дома, к вам приходит грабитель. И грабитель этот какой-то чудной — даже он насвистывает и, — Габи взглянул на вешалку, — оставляет здесь свое серое пальто и черную шляпу. Я, конечно, знаю, что это не грабитель, но так мне сказал Эде.
Доктор Шербан тоже взглянул на вешалку и махнул рукой.
— Видишь ли, эти вещи забыл здесь один мой друг.
— И дым тоже? — спросил Габи.
Доктор Шербан потянул носом и кивнул.
— Да, очевидно, и дым.
Рот у Габи скривился: еще мгновение — и из глаз брызнут слезы.
— Вы не любите меня, господин Шербан, — тихо прошептал он. — А я-то думал, что вы мне друг.
Господин Шербан молча посмотрел на Габи и протянул ему руку. Габи вложил свою руку в огромную ладонь доктора и серьезно сказал:
— Знаете, я хочу сознаться в одной вещи… Тогда, в мой день рождения, когда мы застали в комнате одного вашего друга, я случайно все слышал. Нет, я не нарочно, честное слово… все это получилось случайно. И я даже слышал, что тот дядя не ушел, а спрятался на кухне и там ждал, пока я не уйду. Я, конечно, знаю, что никаких грабителей у вас не бывает, но вот Эде думает по-другому. Потому-то я и решил все рассказать вам. А теперь я иду в школу, сегодня первый урок географии, а я еще не выучил границы нашей родины…
Господин Шербан внимательно выслушал все, что выложил Габи, и дружески улыбнулся:
— Если у тебя болит горло или живот, я охотно дам тебе справку об освобождении от занятий. Она без труда спасет тебя от невыученного урока.
— Я пришел не за этим, — запротестовал Габи.
— Знаю. Ты замечательный мальчуган, Габи. Давай договоримся: ты забудешь о тайне, сейчас пойдешь в школу, а после обеда придешь ко мне. Посмотрим что-нибудь под микроскопом. Надеюсь, ты помнишь, что микроскоп — это трубка, в которую можно увидеть невидимое? Так вот я обещаю, что сегодня ты увидишь кое-что поинтереснее, чем в прошлый раз. Ну как, договорились, а?
— Договорились! — крикнул Габи уже с лестницы.
Сидя на уроках, он все утро ломал себе голову: что же покажет ему доктор?
В полдень он мигом проглотил обед, хотя на обед была овсяная каша, которую он терпеть не мог, считая ее самой невкус- ной едой, и, когда был совсем маленьким, ел ее только в том случае, если мама рассказывала ему сказку…