— Держится хорошо.
— Что-то Андрея долго нет, — в голосе Луки Лукича послышалась тревога.
В это время под чьими-то ногами заскрипела галька на берегу. Рыжик вскочил и зарычал. Захлюпали по воде сходни, и на палубу ступил Андрей Богатырев.
— А, вот и легок на помине наш Андрюша! — шкипер протянул руку навстречу моряку.
Матрос пожал руки шкипера и машиниста, потом улыбнулся и тихо проговорил:
— Вести хорошие, друзья мои. Крепко наши теснят белых и их пособников — интервентов. Весь народ поднялся на борьбу. Скоро и мы перейдем в решительное наступление.
Матрос подошел к мальчикам и спросил:
— Что же вы так невежливо с американцем поступили? Он, говорят, захворал с перепугу.
— Что это еще за американец? — насторожился Лука Лукич.
— Секрет, старина. Это, брат, такая история, что животик надорвешь, — и моряк громко рассмеялся.
— Я им приказывал ни в какие истории не вмешиваться, — проворчал Лука Лукич и строго добавил, обращаясь к Левке: — Вы посматривайте здесь за берегом, а мы в каюту зайдем.
Левка выставил посты: Суна на миноносец, Колю на берег, а сам стал у трапа. Совещание в каюте у Луки Лукича окончилось скоро. Максим Петрович с матросом скрылись в машинном отделении. Лука Лукич прошел в рубку. Левка свистнул, подражая кулику. Часовые прибежали на катер.
— Все собрались? — спросил из рубки Лука Лукич.
— Все! — ответили ребята.
— Отдать швартовы!
— Есть!
В глубине катера осторожно звякнул машинный телеграф. Корпус «Орла» ритмично вздрагивал.
— Поехали! — прошептал Сун.
— Едут только на телеге. А мы пошли! — поправил Левка. — Вот что, ребята, — сказал он, — мы идем к минной пристани…
— Только и всего? — разочарованно перебил Коля.
Левка, сделав вид, что не слышит вопроса, продолжал:
— Там караул кое-что погрузит и вместе с грузом пойдет к партизанам.
— Красота! — восторженно прошептал Коля.
— Красота, да не очень: мы остаемся.
— Почему? А я не останусь!
— Останешься. Это приказ командира корабля. Дисциплину знаешь?
— Знаю.
— Ну вот и все. Понятно?
— Понятно.
— Мы поможем грузить, отдадим швартовы — и ходу на мыс Поспелов.
— Левка! — позвал Лука Лукич.
— Есть Левка!
— Посматривайте, что по носу!
Катер шел без огней, бесшумно двигаясь в черной береговой тени. Мальчики, перегнувшись через борт, напряженно всматривались в неясные очертания береговой линии.
До минной пристани было недалеко. Лука Лукич, к огорчению мальчиков, первый увидел мысок. Как только катер подошел к стенке, Левка и Коля спрыгнули на причал и накинули петлю каната на чугунную тумбу. Сун остался на катере и закрепил канат на кнехтах. Через борт полезли какие-то люди, о палубу застучали тяжелые ящики.
В темноте Левка узнал знакомого моряка.
— Товарищ Андрей, нам что делать?
— А вы, орлята, шагай за мной.
Матрос привел мальчиков в узкий и, казалось, бесконечный коридор погреба, слабо освещенный двумя электрическими фонарями. Он остановился у штабеля ящиков и сказал:
— Носите патроны! — А сам побежал в глубь погреба, откуда четыре матроса, согнувшись, выносили большой ящик.
— Винтовки… — начал было Коля.
Левка перебил:
— Кладите мне на спину ящик, а сами несите вдвоем.
— Я тоже справлюсь, — запротестовал Коля.
— А кто тебе подаст его? Да и Сун один не унесет. Живо!
Мальчики стали носить ящики с патронами.
— Так, так, орлята! — подбадривал их Богатырев.
Погрузка продолжалась около часа. Мальчики отнесли на катер двадцать ящиков с патронами и снова побежали в погреб, но в этот момент кто-то громко сказал:
— Шабаш! Уходим!
Последним оставил причал Андрей Богатырев. На прощание он сказал:
— Бегите отсюда что есть духу, орлята! Да смотрите не попадитесь патрулю. Как выйдете за колючую проволоку, так с дороги в чащу и жарьте на мыс Поспелов.
— Знаем. Счастливо вам! — ответил Левка, сбрасывая канат с причальной тумбы.
«Орел» уходил, оставляя на черной воде голубую светящуюся полосу. Вот катер совсем исчез в темноте, только искры из трубы, как светлячки, еще вспыхивали и гасли над морем.
Надо было спешить, но Левка медлил, тщетно стараясь увидеть в последний раз очертания «Орла». Присмиревший Рыжик ткнулся холодным носом в Левкину ладонь. Левка, тряхнув головой, решительно сказал:
— Полный вперед!
— Постой, а как же они мимо бранд-вахты пройдут? — остановил товарищей Коля.
— Там сегодня свои дежурят. — И Левка стал решительно подниматься в гору, которая начиналась сразу возле пристани.
Мерцающие звезды едва виднелись сквозь густую листву. Иногда казалось, что дорогу преграждает непроницаемая стена. Левка смело раздвигал кусты, и опять впереди чернели причудливые очертания деревьев, похожих то на людей, то на сказочных животных. Но вот лес поредел, и земля засветилась.
Сун схватил Левку за локоть.
— Что это?
— Гнилушки! В дубовый лес зашли. Сейчас будет овраг.
Тропа привела к невидимому родничку. Он весело звенел между камнями. У ручья напились, и Левка повел друзей дальше. Теперь он часто останавливался на полянах и по звездам определял направление. Поглощенный своими расчетами, Левка не замечал, как летело время, зато Коле и Суну казалось, что они целую вечность бредут по этому бесконечному лесу, спускаются в овраги, карабкаются на сопки, обдирая до крови лицо и руки.
Наконец Левка сказал:
— Привал, ребята. Ночью нам выходить на берег нельзя. Еще патруль захватит… Здесь как раз сухо — листья. Сун, ложись в середку.
Мальчики легли и тотчас уснули.
Первым проснулся Левка.
— Подъем! — растолкал он Колю и Суна.
Где-то за Русским островом солнце поднялось над океаном и залило золотом все небо. В золото были оправлены сопки, золотом отливали сизые от росы листья. Море тоже стало золотым с голубыми тенями у берегов.
— Ух, как хорошо! — воскликнул Сун.
— В такое утро самый клев, — заметил Коля.
Сун не слышал этого замечания Коли. Пораженный вдруг возникшей у него мыслью, он сказал:
— Так хорошо, а война… Лук-кич уехал… Почему, Левка?
— Дедушка говорил, что все это из-за богатых. Они все захватили: и землю, и воду, и даже солнце от рабочих прячут…
— Корецкие?
— И Корецкие, и мистер Вилка, и Жирбеш… Только теперь кончается их власть.
— Дядюшка Ван Фу тоже так говорит…
В проливе показалась шаланда. Казалось, что она плывет по воздуху, не касаясь воды.
— Вот нам-то ее и надо, — сказал Левка. — Сейчас она сети оставит на пристани, а рыбу в город повезет, — и мальчики стали спускаться к морю.
Когда подошла шаланда, мальчики помогли рыбакам выгрузить и развесить сети для просушки, а затем вместе с ними ушли в город.
ДОМА
В Голубиную падь мальчики добрались только к вечеру, когда из порта возвращались усталые грузчики. Левка, зная суровый нрав старика Воробьева, уговаривал Колю не ходить пока домой.
— Моя мама сходит к вам, расскажет все, как было. Может, и обойдется, — убеждал друга Левка, остановившись посреди улицы напротив Колиного дома.
Коля усмехнулся.
— Обойдется! Плохо ты моего старика знаешь. Когда он разойдется, его даже Наташка унять не может. Бьет чем ни попало. Если бы я ушел от скаутов в форме, то, может, и ничего бы не было. А сейчас, как увидит, что я в твоих штанах и рубашке, скажет: «Разве можно было такое добро бросать, ведь оно денег стоит». Мне здорово попасть должно, зато сразу отделаюсь, а завтра рыбачить пойдем. Хорошо? Ну, я пошел.
Коля решительно шагнул к своему дому, но остановился и, повернувшись в сторону друзей, сказал:
— Если я кричать буду, то вы не думайте, что это от страха. Я не боюсь, только когда кричишь, не так больно.