Он шепотом сообщил агрегату, чем тот является, и пошел, разъяренный, к одному из почтовых окошек.
— Заказным! — сказал он, шмякнув конверт на прилавок.
— Напиши, мальчик, обратный адрес.
— Не требуется.
— Что значит — «не требуется»?! Как раз требуется!
— Я хочу без обратного адреса! — непреклонно сказал Жека.
— Тогда отправляй простым.
— Нельзя. Тут ценные открытки. Художественная продукция.
— Тогда ставь обратный адрес.
— Я желаю отправить без обратного адреса! — сказал Жека. — А вы дайте квитанцию! Чтоб никто не зажулил!
— Здесь не частная лавочка, здесь государственное учреждение. Никто твое письмо не зажулит.
Девица в окошке оскорбилась. Но Жека не мог ей объяснить, какой ценой достались ему портреты актеров. Необходима уверенность, что их не потеряют на почте, не отдадут в чужие руки.
— Видел я, как вы с письмами обращаетесь! Один раз подставили мешок, а он дырявый!
— Вот что, молодой человек: мне спорить с тобой некогда! Или пиши обратный адрес, или отойди от окна!
— Квитанцию дайте!
— Ты брось хулиганить!
— Тогда жалобную книгу давайте!!
К окошку стягивались любопытные. Почтовая девица стала звать на помощь свою начальницу. Жека забрал конверт, растолкал ротозеев и снова пошел к справочному агрегату.
Алюминиевые крылышки затрепыхались с прежним усердием. Выставили еще одно изречение: «НЕВОСТРЕБОВАННЫЕ ПОЧТОВЫЕ ОТПРАВЛЕНИЯ ХРАНЯТСЯ В ПРЕДПРИЯТИЯХ СВЯЗИ МЕСТ НАЗНАЧЕНИЯ ОДИН МЕСЯЦ СО ДНЯ ИХ ПОСТУПЛЕНИЯ»…
Жека напряженно хмурился, постигая смысл ответа. Не сразу его поймешь.
— Хранятся месяц, — сказал он. — А дальше? На помойку их выкидывают?
Агрегат этого не знал.
Жеке даже обзывать его не хотелось — ведь и обижаться не способен, инкубатор.
Вымарав на конверте пометку «заказное», Жека опустил письмо в почтовый ящик. Большего он сделать не мог.
6
Вечерами Павлик почти не бывал дома — убегал к Вере или другу Сережке. И совсем редко он сидел дома в одиночестве. Круг знакомых у современного человека обширен — если и захочешь поскучать без гостей, так не дадут.
Но сегодняшний вечер был особенным. Отец Павлика уезжал в командировку, и предстояла — в узком семейном кругу — процедура прощания.
Павлик ждал ее и завидовал отцовской выдержке. Все-таки отец потрясающий человек. Едет в Австралию, а впечатление такое, будто собирается прокатиться на дачу. Никаких волнений, никаких долгих сборов. Такси вызвал без запаса времени, случись малейшая задержка — и опоздает на самолет.
Осталось всего полчаса, а отец неспешно поливает цветы на окне, стучит ногтем по горшочкам.
— Пелагея, через неделю побрызгай кактусы, если не забудешь.
Обращение «Пелагея» появилось недавно. Ничего оскорбительного в нем нет. Сейчас ласкательные имена вышли из моды. Ценится свобода отношений, непринужденность, юмор. Да и вообще невозможно представить, чтобы отец сюсюкал.
— Позвонишь оттуда? — спросил Павлик.
— Попытаюсь.
Мама сказала:
— Кажется, там другой временной пояс? Здесь день, а там ночь?
— Там все по-другому, — сказал отец. — Здесь лето, а там зима. И вообще жители ходят вверх ногами.
— Надеюсь, ты легко приспособишься, — сказала мама.
Она тоже не отставала от отца и Павлика. Умела и пошутить, и понять шутку собеседника. Обожала шумные молодежные компании, увлекалась спортом, любила современную музыку.
Что ни говори, а Павлику с родителями повезло. Никаких расхождений во взглядах и вкусах.
Приятно смотреть, как мать состязается в хладнокровии с отцом. Спокойно сидит, вертит ручную кофейную мельницу. Такси будет гудеть у подъезда, останутся последние минуты, но мать не дрогнет — сварит кофе по всем правилам. С пенкой.
Отец и мать одинаковые поклонники кофе.
— И чего тебя гоняют по заграницам? — спросил Павлик. — Ведь совсем дома не живешь.
— Его отправляют уже по инерции, — сказала мама.
— Конечно, — сказал отец. — Когда отправляли в первый раз, то ошиблись. А потом привыкли и махнули рукой.
Никогда отец и мать не хвастались своими служебными успехами. А можно было. Разъезжая по свету, отец умудрился защитить докторскую диссертацию и стать профессором. Павлик видел, какое почтительное приглашение ему прислано из Австралии: «Мистеру Анатолию Д. Савичеву, профессору. Глубокоуважаемый коллега! Выражаем надежду, что Вы окажете нам честь, прибыв на конгресс…» Такое приглашение хочется прочесть торжественным голосом.