— Поиграй, — разрешил он Ванюшке, не поднимая головы.
Ванюшка немедленно вынул из ящика несколько шаров, расставил на зеленом поле бильярда. Вспомнив, как недавно играл Терентий, он решил последовать его примеру. В центре поставил шар под номером двенадцать.
— Будешь Фроськой, — шепотом предупредил он шар.
Рядом разместились номерами поменьше «Серега» и «Купчик». Следующий шар оказался двойкой, и за ним шар под номером пятнадцать. Подумав немного, двойку он окрестил Цветком, а самый большой шар с некоторым сожалением назвал Типкой Царем.
Расставив шары, Ванюшка выбрал не особенно увесистый кий, тщательно намелил.
— Начнем? — вслух спросил он у «скобарей».
Ванюшка прицелился во «Фроську», но в решающую секунду пожалел и только слегка придвинул к лузе.
— Стой как вкопанная, — приказал он. — А вы, — обратился он к «Сереге» и «Купчику», — никого не подпускайте к ней.
Весь свой гнев Ванюшка обрушил на злосчастного «Цветка». Гонял он его беспощадно от одного борта к другому, вдоль и поперек. Под конец измученный «Цветок» попытался спрятаться за «Серегу».
В наказание Ванюшка отправил «Серегу» в лузу, а вслед, в соседнюю лузу, угодил и «Цветок».
— Не будешь ехидничать, — предупредил его Ванюшка.
— Скучаешь? — спросил он «Купчика» и ловким ударом направил тоже в лузу. На зеленом поле бильярда остались «Царь» да «Фроська».
Предстояло разлучить их.
Ванюшка с минуту подумал, обходя с кием в руках бильярд.
— Парень ты хороший, — обратился он к «Царю», — только зачем ты дружишь с Фроськой?
Предупредив «Царя», что характер у Фроськи злющий, Ванюшка прицелился, намереваясь загнать своего соперника в левый угол. Но случилось нечто неожиданное. Кий у Ванюшки сорвался, и «Царь», стукнувшись о «Фроську», нахально толкнул ее в среднюю лузу и сам тоже свалился в эту же лузу.
Исход игры ошеломил Ванюшку.
Убрав шары, Ванюшка вышел на двор в еще более мрачном настроении.
И первым, кто попался ему на глаза, была Фроська.
Сидела она возле забора на лавочке рядом с Царем. Тот что-то ей рассказывал, широко разводя руками, а Фроська слушала.
«Вернулся», — подумал Ванюшка.
Жизнь снова осложнялась.
НА ПЛОЩАДИ ФИНЛЯНДСКОГО ВОКЗАЛА— Долго ты гостил! — шумно удивился Володя Коршунов, когда Типка Царь появился у него в комнате. — Раздевайся, брат, раздевайся! Про тебя и Максимов уже спрашивал.
— П-павел Сергеевич? — обрадовался Типка, вешая свою шинель на гвоздь и оглядываясь кругом.
— Мамаша у меня на все лето в деревню уехала. Так что втроем будем жить, — пояснил Володя.
В комнате уже стояли кровать и этажерка с книгами Максимова. Вскоре пришел и он сам. Дружелюбно протянул Типке руку и осведомился:
— Говорят, ты в Царском Селе был? Как там?
— П-плохо.
— А что?
— Старорежимники там живут. Новую власть ругают, прежние порядки хвалят. Муторно слушать.
Максимов засмеялся и довольно похлопал Царя по плечу.
— Начинаешь разбираться, Антип! Это хорошо. Февральская революция многим мозги прочистила. Как же ты теперь намереваешься жить?
— Не знаю, — грустно признался Царь, несмело присаживаясь на край табурета.
— Надо его на работу устроить, — посоветовал Максимов Володе. — Сможешь?
— Займусь, — пообещал Володя.
Максимов, переодевшись, ушел. А у Володи в комнате собрались посторонние — ребята с завода.
Разгорелся спор о Временном правительстве.
Скромно притулившись в углу за этажеркой, Царь с удивлением слушал. Временное правительство ругали в семье Кохманского, это понятно. Они старорежимники. Но Временное правительство ругал и Володя Коршунов.
— Это буржуйское правительство, — горячо доказывал он.
— Министры — все капиталисты. Вот Совет — это наше, рабочее правительство.
— А Керенский? — возражали ему. — Он социалист.
— Керенский, что Керенский? — громко волновался Володя. — Власть-то у капиталистов.
Царь тоже стоял за Временное правительство и считал себя сторонником Керенского. Нужно было разобраться. Володе он верил. Но Керенскому тоже верил.
На другой день утром, когда Максимов и Володя собирались на работу, Типка слышал, как Максимов предупредил:
— Сегодня Ленин приезжает. Встречать пойдем.
Царь сразу навострил уши. От Максимова Царь уже слышал о Ленине, что тот стремится объединить всех рабочих и землю отдать крестьянам. О Ленине и хорошее и плохое он слышал — и когда ехал в поезде в Царское Село, и когда возвращался обратно.
Днем Володя пришел с работы раньше обычного. Залпом выпил стакан холодной воды, он предложил Типке:
— Айда с нами Ленина встречать!
Типка сразу же согласился.
Из Скобского дворца вместе с Володей и Максимовым пошли встречать Ленина еще несколько рабочих. Царь как равный шел вместе с ними по набережной, вдыхая влажный апрельский воздух, немного горчивший от фабричного дыма. Весна растопляла остатки почерневшего снега на замусоренных улицах Петрограда. По Неве грохотал ледоход.
Быстро доехали они на трамвае до Петроградской стороны. На Каменноостровском пересели на другой трамвай и оказались на Выборгской стороне. На площади Финляндского вокзала собирался народ. Подходили колонны рабочих со знаменами и кумачовыми стягами. На площадь въехал броневик. На нем тоже развевался красный флаг. Типка стоял в толпе рабочих совсем недалеко от броневика.
— Какой же из себя этот Ленин? — спрашивал он у Володи Коршунова.
— Увидишь, — уклончиво отвечал тот, очевидно сам еще не представляя Ленина.
Народ на площади заволновался.
«Наверно, поезд пришел», — подумал Типка, вместе со своими спутниками подаваясь вперед.
Заиграл оркестр военной духовой музыки.
— Приехал! Приехал! — послышались голоса.
В вечерних сумерках уже зажигались уличные фонари, когда Ленин вышел из здания вокзала на площадь, приостановился и взмахнул рукой, приветствуя собравшихся.
Толпа дрогнула. Многотысячное «ура!» пронеслось над площадью. Стоявшие недалеко от Царя рабочие в колонне развернули принесенный плакат, и он заколыхался над головами собравшихся.
«Привет Ленину!» — прочитал Типка.
Все смотрели на броневик, вытянув головы. А Царь ничего не видел. И вдруг заметил, что на броневике появился коренастый человек в темном драповом пальто, в кепке.
— Ленин! Ленин! — послышались рядом голоса.
Два ярких луча прожектора, прорезав вечерние сумерки, скользнули по облачному небу и скрестились на броневике, освещая фигуру Ленина.
Первых слов Ленина Царь не понял. Потом в наступившей тишине он явственно услышал:
— Революция еще не закончена. Пролетарская революция только начинается!
Рядом зашумели, но тут же снова стихли.
— Никакого доверия Временному правительству! Вся власть должна принадлежать пролетариату! Да здравствуют Советы рабочих и солдатских депутатов!
Когда Ленин кончил говорить, мощный гул голосов прокатился по площади:
— Привет Ильичу! Привет вождю рабочего класса!
Снова заиграл оркестр. Митинг кончился. Оживленно разговаривая, люди двинулись провожать Ленина.
Потеряв в толпе своих, Царь один отправился домой. На центральных магистралях Петрограда горели огнями зеркальные витрины магазинов. Играла музыка в ресторанах. Толпы расфранченных людей гуляли по тротуару. Мчались на резиновых надутых шинах лихачи. Звенели трамваи. Шумный, людный город жил своей обычной вечерней жизнью, и никому не было никакого дела до Царя. Чувствовал он себя одиноким в людском приливе, как песчинка в море. Был он голоден к тому же.