«Буржуи, — думал Царь, с неприязнью поглядывая на праздную, сытую публику. — Правильно Ленин зовет бороться с вами — богачами, дармоедами...» Он вспомнил особняк Кохманского. Мягкую мебель, зеркала, картины в комнатах. Было это далекое, как сон.
Наконец кончились ярко освещенные улицы. Типка вышел на рабочую окраину. Тускло горели редкие газовые фонари, тяжело темнели заводские корпуса. Вдали громадой поднимался Скобской дворец.
Остановившись, Царь обернулся и погрозил кулаком в сторону центральных улиц города.
В полутемном подъезде у ворот Скобского дворца толпились скобари. Шел у них о чем-то горячий спор. Притаившись, Царь услышал звонкий голос Цветка.
— Ты со мной не спорь, — кого-то убеждал он, — я в этом деле собаку съел.
— Какую... зарезанную? — послышался удивленный голос Левки Купчика.
Царю было видно лицо Цветка. Тот, помолчав немного, разъяснил:
— Чуть-чуть сдохшую. Хочешь, спроси у Царя, он знает, видел, — и, обернувшись к ребятам, многозначительно постучал себя пальцем по лбу: мол, дурной такой Левка, раз не разумеет таких простых вещей.
Царь беззвучно рассмеялся. Болтливый хвастун Цветок оставался прежним Цветком. Разве можно на него сердиться? А простодушный, без какой-либо хитринки Левка Купчик — прежним Левкой. Не показавшись ребятам, Царь тихо отошел.
У ВОЛОДИ КОРШУНОВАВ комнате Володи Коршунова горел огонь. На столе стояла неприбранная посуда, замусоренный пол оставался неподметенным.
Царь было взялся за веник, но Володя остановил его.
— Беги за кипятком! — скомандовал он. — Есть у нас колбаса, хлеб и даже селедка! Слышал, что Ленин говорил? Пролетарская революция еще только начинается. Понял? Ужин будем готовить.
От громового дружелюбного голоса Володи, от его белозубой улыбки и светлых глаз на душе у Царя сразу стало веселее.
Быстро подхватив чайник, он помчался вниз, грохоча тяжелыми солдатскими сапогами.
К своему удивлению, в шумной чайной «Огонек» Типка увидел других хозяев. Вместо Николая Петровича на кухне за буфетом отпускал закуски и обеды высокий и тощий мужчина в светлой рубашке и в жилетке. А в зале за чайным буфетом стоял вместо Дерюгина тоже высокий, но более полный человек. Оба хозяина были похожи друг на друга, видно братья. Не спеша Царь подставил под кран кипящего куба свой чайник, искоса поглядывая на нового хозяина и жалея прежнего. Он любил шутки Ванюшкиного деда.
Царь протянул хозяину три копейки.
— Мало, — сказал тот и взял с Царя пятачок.
Неожиданно за кипятком примчался... Ванюшка.
— Как же это так? — спросил шепотом Царь.
Ванюшка виновато пожал плечами, словно оправдываясь.
Нужно же было так случиться, что на кухне с чайником в руках в этот момент появилась Фроська.
Вышли из кухни чайной втроем. Фроська шла посредине, ребята по краям, как солдаты в строю, все с чайниками. Фроська попеременно заговаривала то с одним, то с другим. На дворе они еще постояли, пока не спохватились, что кипяток остывает.
Царю надо было идти в другой подъезд.
— До свиданьица! — вежливо попрощалась она.
Царь что-то в ответ буркнул и заспешил к себе.
«Попрощается она со мной или нет?» — думал Ванюшка, подымаясь вместе с Фроськой по лестнице. На площадке третьего этажа он остановился у своей двери.
— Спокойной ночки! — дружелюбно произнесла Фроська, поднимаясь выше.
Ванюшка облегченно вздохнул, думая, однако, что лучше: «Спокойной ночки!» или «До свиданьица!».
Дома после долгого размышления он все же решил, что Фроська сама назначает Царю свидание, и расстроился.
Царь тоже вернулся домой в приподнятом настроении. В комнате сидел с газетой в руках Максимов.
— Ну вот, наш фельдмаршал нас чайком напоит! — пошутил он, потом спросил: — Ленина видел?
— К-как же, — отозвался Царь, ставя чайник с кипятком на клеенку стола.
— Не сожжешь? — Володя переставил чайник на пол.
Быстро приготовил он ужин, сполоснул чашки. Все в руках Володи кипело, а с губ не сходила улыбка.
Шел у взрослых разговор про заводские дела, про Ленина, про Временное правительство.
— Все впереди, — задумчиво говорил Максимов, сняв свои очки и платком протирая стеклышки. — Революция только еще начинается...
Поужинав, Максимой стал собираться на работу в ночную смену.
Уходя, он напомнил Володе:
— Не забудь, завтра в шесть тридцать. На втором этаже. Знаешь, где наши собираются?
— Явлюсь точно, как часы, — пообещал Володя и тут же неуверенно добавил: — Не рановато ли? Не подготовлен я еще.
Максимов усмехнулся.
— Жизнь подготовит. С Лениным теперь все закипит. Ты, фельдмаршал, носа не вешай, — посоветовал он задумавшемуся Типке. — Победа будет на нашей стороне.
Порывшись в кошельке, протянул Царю красненькую десятирублевую ассигнацию.
— На мелкие расходы, пока сам не станешь зарабатывать, — предупредил он. — Но только не курить!
Царь вспыхнул.
— Я теперь не курю, — пробормотал он. — Д-деньги у меня есть... солдатские...
Максимов ушел.
— Вот, Антип Царев, какие дела-то, — задумчиво говорил Володя, расхаживая по комнате с потухшей трубочкой в зубах. — В партию меня принимают. Павел Сергеевич поручительство дает.
— В какую партию? — поинтересовался Царь, зная, что в Петрограде появилось много партий.
Володя строго поглядел на него.
— Известное дело, в нашу, пролетарскую. Партию большевиков. Рабочая социал-демократическая партия. Понял?
Типка утвердительно кивнул головой.
— А что ты понял? — снова строго переспросил Володя. — Отвечай.
Царь смутился, не зная, как ответить. И тут он вспомнил про встречу Ленина на площади Финляндского вокзала. Ленин тоже говорил про рабочий класс, пролетариат, революцию.
Усмехнувшись. Типка смело взглянул Володе в глаза:
— Ленин состоит в вашей партии.
Володя удовлетворенно похлопал Царя по спине:
— Вижу, силен ты, Антип Царев, в политике. Силен. Разбираешься. Я сам, брат, тоже только недавно уяснил разницу между беками и меками. Понимаешь? Между большевиками и меньшевиками. Одну твою неточность я исправлю. Ленин не просто состоит в нашей партии. Он организовал партию. Понял?
На этот раз Царь, не задумываясь, решительно мотнул головой. Он понял. Володя долго ходил по комнате, задумавшись.
— Скучаешь, буржуйка? — спросил он, глядя на висевшую на стене запыленную гармонь, и тронул мехи. — Теперь не до тебя. Пролетарскую революцию надо осуществлять. Поняла?
Царю понравился такой разговор Володи с гармонью.
— Слышишь? — в свою очередь, когда Володя вышел, обратился Царь к своей черной мохнатой папахе, висевшей в углу на колышке. — На войну мы с тобой больше не пойдем. Отвоевались. Так Ленин сказал. Поняла?
Оставался Царь еще прежним мальчишкой. Он еще бы поговорил, но вернулся Володя.
Когда легли спать, Царь, уже засыпая, подумал: «Надо поспрошать у Павла Сергеевича про тетку Иваниху. Он сведущий человек. Может, знает, где ее разыскать».
ПОД СВОИМ ЗНАМЕНЕМВолодя Коршунов выполнил свое обещание — устроил Царя работать на кожевенный завод. Теперь утром, как только начинали гудеть гудки, они выходили из дому вместе. Володя шел в цех, а Царь в контору, где его, как бывшего фронтовика и георгиевского кавалера, определили рассыльным.
— Не замытарят тебя, Антип Царев, беготней-то? — заботливо осведомлялся Володя, видя, как Типка вихрем носится с этажа на этаж, из цеха в цех, выполняя какие-то задания начальства.
— Не-е... я привычный, — отвечал Царь, крайне довольный, что стал рабочим человеком.
Интересовался работой Царя и Максимов.
— На первых порах, фельдмаршал, удовлетворимся достигнутым, — говорил он Типке, — а в будущем будем думать, какую профессию тебе приобрести. — И тут же пояснил: — Рабочий человек без профессии все равно что голяк без рубашки. Жизнь, брат, трудная штука, ее нужно оседлать. Иначе она тебя сбросит, не поднимешься.