Сжимаю Мику в объятиях, обещаю никогда не отпускать. До конца не понимаю, говорю это, чтобы просто овладеть девчонкой, или… абсолютно серьезно? Решаю подумать о нашем будущем после проведенной ночи.
Но в какой-то момент сознание погружается в туман.
— Прости, Ян, — тонкий, чарующий голосок звучит виновато. И отдаляется…
Вместо того, чтобы злиться, усмехаюсь.
Все-таки у нас тогда ничего серьезного не было. Напрасно Мика шугалась меня. Впрочем, для нее, неискушенной и невинной, даже те ласки казались запретными.
Слишком суровое наказание за ложь. И чересчур высокая плата за наследство.
Мыслями возвращаюсь в жестокое настоящее. Где Мики нет рядом. Она опять защитилась, как сумела, и улизнула от всех.
— И вы помогли Левицкой сбежать, потому что хотели спасти… от нас? — выжимаю из себя.
Не могу поверить, что кто-то в нашем доме оказался способен на подобное. Убить, как он считал, зародившуюся жизнь. Уничтожить Мику.
Тварь. Обязательно найду, кто это сделал!
— Допустим, — уходит от ответа Пашкевич.
— Скажите, где она? Клянусь, я не причиню ей вреда, — уговариваю его, но он жестом меня прерывает.
— Я не знаю, — убивает меня одной фразой. — Намеренно не спрашивал. Я лишь нашел ее документы, которые в приемной остались после того, как Левицкую оформили и в палату положили. Ну и медсестру отвлек, — задумчиво умолкает. — Такси вызвал и оплатил тоже я. До аэропорта. На этом наши пути разошлись.
Аэропорт. Если сбегать, то наверняка.
— Как Мика без денег улетела? — хмурюсь я.
— Она утверждала, что у нее есть. Еще в сумке что-то искала, а потом подтвердила, — вспоминает Пашкевич.
Благодарю его и отпускаю.
Думаю. Все время, пока идет проверка клиники. И когда Каминского, наконец, задерживают и увозят в полицию. Размышляю по дороге в развивающий центр, откуда забираю Дана. В родовом особняке я его одного ни разу за эти дни не оставлял. Опасался подсознательно. Как оказалось, не зря.
Уже дома, уложив племянника спать, нахожу в «шкафах» своей памяти нужный «ящик».
Опять мысли уносят меня в нашу первую встречу.
Отель. Стойка регистрации. Мика мчится, чтобы опередить меня и самостоятельно заказать себе номер. Ее поведение удивляет, заставляет усмехнуться.
В последний момент выхватываю из ее рук карту. Оплачиваю сам. Кручу пластиковую кредитку в руке. И прежде чем вернуть Мике, скольжу взглядом по имени владельца.
Александр Врагов.
Должно быть, кто-то очень близкий дал ей эту карту. Она не украла ее. В таком случае владелец заблокировал бы счет.
Хоть какая-то зацепка. Фамилия.
И место.
Меня озаряет пониманием.
Левицкая в России. У нее там сестра с семьей. Больше некуда Мике податься. Как можно дальше от нас. Туда, где можно зализать раны. Которые я позволил ей нанести. Не уберег. Но больше не повторю своей ошибки. Не подставлю. Лишь узнаю, как она.
Лихорадочно соображаю, кто из моих знакомых в данный момент в России. И хмыкаю победно.
Человек, который каждый день только тем и занимается, что добывает информацию. В любой точке мира. Конечно, моя ситуация — совсем не его профиль. И явно не его уровень. Но он единственный сейчас ближе всех к Мике.
Вадим Шторм — владелец крупнейшего международного медиахолдинга.
Уверен, у него достаточно связей, чтобы помочь мне. Четвертая власть творит чудеса. Особенно международного масштаба. Тем более ради друга…
— Вадим, мне нужно найти Доминику Левицкую, — выпаливаю в трубку, как только происходит соединение. — И всего лишь убедиться, что у нее все в порядке. Я должен знать, могу ли оставить ее там на некоторое время.
Нельзя забирать Мику прежде, чем я разберусь со своей семейкой и найду виновного во всем. Нельзя рисковать ею, ведь она и так пострадала. В России Мика будет в безопасности.
До тех пор, пока я не подготовлю все для ее возвращения.
Пока что у меня слишком много неоконченных дел в Польше. Защитить сразу всех, кого любишь, — сложная миссия. Но выполнимая.
Глава 3
Сейчас
Доминика
В воцарившейся тишине я слышу звук собственного сердца, которое выпрыгивает из груди. Делаю шаг назад, чтобы скрыться в полумраке второго этажа, прячусь за угол. Подношу руку ко рту и импульсивно прикусываю палец, чтобы не издать ни звука.
Зачем Ян приехал? Как он нашел меня? Но на смену панике приходит другая мысль… Значит, искал? А ведь сам три месяца назад кричал, что уничтожит. Угрожал выгнать меня из особняка Левицких. Мошенницей называл. Не совсем заслуженно.