Боже, о чём я вообще думаю?!
Хватаюсь за щёки, почувствовав, как они горят и даже не замечаю в какой момент рядом со мной возникает стакан с водой.
— Выпей, — приказным тоном. А потом босс сам вкладывает стакан в мою ладонь.
Честно говоря, сегодня все пытаются напоить меня водой. Врач, медсестра в клинике, теперь вот Воронцов. Я уже смотреть на воду не могу.
Но босса всё же благодарю слегка осипшим голосом.
— С...спасибо, — делаю глоток для вида и ставлю стакан на стол.
Вы даже не представляете, как это трудно было сделать, не прикоснувшись при этом к Воронцову. А я боюсь его касаться — слишком много непонятных мыслей начинают заполнять голову.
Это так странно носить ребёнка от мужчины, который реально никогда не дотрагивался до тебя в определённом смысле, но при этом ты его знаешь, ты слышишь его низкий голос, вдыхаешь его запах. Ощущения слишком сильные, и мне трудно сейчас дать им чёткую оценку.
— В порядке?
Я осторожно киваю, подняв на Воронцова взгляд.
Он опирается бедром на стол и складывает руки на груди, снова привлекая моё внимание к тёмной поросли волос.
Интересно, они жёсткие или мягкие? Наверное жёсткие, как и он сам, его характер и непоколебимая воля.
Стоп, о чём это я думаю?!
Просто какой-то бред бьёт по вискам... Даже головой трясу, чтобы избавиться от навязчивых мыслей.
— Уверена, Инна?
— Да... Нормально. Всё нормально, Глеб Викторович.
— Работать сможешь?
— С..смогу.
Я на это надеюсь. Очень.
Босс недоверчиво сощуривается и тяжело вздыхает.
— Какая же ты проблемная... Ну, ладно. Сегодня всё равно толком работать не придётся. Главное — добраться до места.
— До места? Вы это о чём?
— Мы едем в загородный комплекс. Там нам придётся провести около двух дней. Есть заявка на крупный проект. Оформление помещений для сауны. Хозяин комплекса хочет сделать дополнительное помещение, так как места для всех гостей не хватает.
— И что же я... с вами еду?
Снова вздыхает.
— Разумеется, со мной, Александрова. Не раздражай.
— А как мы там будем... спать?
Сама не знаю, почему вдруг задаю настолько глупый вопрос. На нервах, видимо. Вообще-то нет ничего такого в том, что личный помощник отправляется с руководителем в командировку.
Просто тот факт, что я жду от Воронцова ребёнка, выбивает меня из колеи.
Босс иронично выгибает бровь.
— Не в одной постели. Об этом можешь и не мечтать. Я личное с работой никогда не мешаю.
Он что, думает, я об одной с ним постели мечтаю? С ума сошёл?!
Индюк высокомерный.
— Я ни о чём таком... даже не думала... — бурчу, чувствуя, как щеки и шею обдаёт волной жара.
— Разумеется, — хмыкает Воронцов. — Короче, Инна, сейчас собираемся, едем сначала до тебя. Возьмёшь необходимые вещи. Я уже собрал всё, что нужно.
— А что же насчёт... Ну, вашей командировки. Куда вы ездили...
— Там всё сорвалось, — хмуро отвечает мужчина. — Теперь ориентируемся на загородный комплекс. Это ясно? И чтобы больше никаких отгулов и задержек без моего персонального разрешения.
— Хорошо...
— Отлично. А сейчас иди. Через десять минут выезжаем. По дороге расскажу о комплексе и какие требования уже обозначил заказчик.
Медленно поднимаюсь со стула, но в глазах всё равно темнеет. Я как-то не была готова ночевать сегодня в непосредственной близости от Воронцова, да ещё и завтра тоже.
Я хотела приехать после работы домой и нормально прорыдаться, но, очевидно, не получится. Следующие два дня мне придётся изо всех сил делать вид, что всё нормально, и меня ничего не беспокоит. А в душе и в мыслях будет царить хаос, относительного того ужасного факта, что я жду ребёнка от человека, от которого меньше всего на свете хотела бы ждать.
— Твою мать, Александрова, да что с тобой такое?!
Из-за тёмных пятен перед глазами и тахикардии, меня начинает вести в сторону. Воронцов подскакивает и придерживает руками за талию, не давая упасть. Одна его ладонь ложится на низ живота, который тут же начинает гореть огнём.
Прямо под его пальцами растёт наш малыш.
Боже, я только что подумала "наш"?
Нет, нет... Малыш только мой!
Но там, внутри, будто крошечное сердечко реагирует на прикосновения своего папы, рассылая покалывающие ощущения по всей области живота и какое-то странное похожее на патоку тепло.
Оно быстро улетучивается, когда Воронцов в очередной раз рявкает, напоминая, с кем я имею дело, и чем это всё грозит.
— Проклятье, Инна! Ты слышишь меня?!
— Да... Я слышу, Глеб Викторович. Всё хорошо. Просто встала резко, а утром не завтракала. Прошу прощения. Можете меня отпустить?