Стараюсь не принимать слова женщины близко к сердцу. Пальцы дрожат и плохо слушаются, но я пишу отказ.
В самом низу казённого бланка ставлю неровным почерком подпись с инициалами – А. А. Макарова, подтверждая, что у меня нет никаких претензий к медицинскому персоналу.
Под презрительные взгляды покидаю кабинет. Ноги дрожат от слабости, но я упрямо плетусь в сторону своей палаты. Не могу здесь больше находиться, а дома и стены лечат.
Я почти не помню, как собрала сумку и вызвала такси до дома. С глазами полными слез, я вошла в квартиру и уткнулась лбом в дверь. Здесь меня встречает полная тишина.
Впервые я радуюсь, что отец поехал сопровождать маму в Москву.
Внезапно новая мысль почти сбивает с ног: Максим так много сделал для моей мамы, а я собираюсь избавиться от его ребенка.
Встаю напротив зеркала. Беременность все еще кажется какой-то нереальной, чем-то ненастоящим. Бледная, с темными кругами под глазами, я выгляжу, как приведение.
Острые ключицы, которые раньше добавляли мне изящества, сейчас лишь подчёркивали болезненный вид.
Всегда блестящие белокурые локоны теперь кажутся тусклыми и безжизненными.
Все, чего я хочу после больницы — это принять тёплый душ и выспаться. Бросая небрежно вещи прямо на пол ванной комнаты, встаю под упругие теплые струи воды.
Мне кажется, с водой смывается все напряжение, боль, разочарование… В меня словно вдохнули новую жизнь, и я принялась уверенно водить мыльными руками по телу.
Нет, я не буду лежать овощем! Пару дней на то, чтобы прийти в себя, а дальше все встанет на свои места. Я не могу свернуть с намеченного пути.
Как же мне тяжело!
Почему в такую трудную минуту рядом со мной нет никого, кто мог бы поддержать? Может, плюнуть на все и позвонить маме?
Черт!
Да, ты гений, Макарова!
И это накануне операции. Дура! Беру телефон и как на духу выкладываю все в сообщении Наташке. Она так и не вернулась из Пятигорска. ( промо « одержимость Драко«owwJQGth)
«Засиделась в гостях. Оставила меня совсем одну», - мысленно упрекаю лучшую подругу.
Представляю, каким для нее будет шоком моя новость, но дороги назад нет. Уверенно жму на зеленую кнопку «Отправить».
Спустя долгих пять минут слышу мягкую вибрацию, убираю в сторону одеяло и присаживаюсь в полотенце на кровать.
Кому: Ангелине Макаровой.
От кого: Натальи Котовой.
Тема письма: В шоке.
«Ангелина!
Я здесь пищу. Ребёнок – это же чудесно! Максим знает?
Как отреагировал? Хотя, о чем это я? Уверенна, Садулаев на седьмом небе от счастья.
Останавливаюсь на середине сообщения, вспыхивая горячим румянцем. Да, еще месяц назад я рассказала подруге о наших с Максом отношениях. Только вот забыла упомянуть, что мы больше не вместе.
Просто промолчала о том, какая черная (или все-таки рыжая) кошка пробежала между нами. Снова перевожу взгляд на электронное письмо.
«Подружка, все, что происходит на этом свете, не просто так.
Поверь! Рожай и даже не думай! Я всегда поддержу!
P.S. Когда свадьба?!»
Со стоном откладываю телефон в сторону, поставив перед этим на беззвучный режим. Боже! Все как сговорились!
Пару минут ушло на то, чтобы натянуть мягкую пижаму, состоящую из коротких розовых шортиков и белого топа на тонких лямочках. Нырнув в постель, я громко вздохнула, сжимая подушку руками.
Прохладные простыни приятно холодили кожу после душа, поэтому я даже не заметила, как провалилась в глубокий тревожный сон.
Мне снилось, как я босая бегу под проливным дождем. Страшно… кругом полумрак, холод, чувство бесконечного одиночества и страха. Мне надо найти ее… но вот кого именно - я не знаю.
Кажется, если не найду, то умру.
У меня просто остановится сердце. Тоска хищной птицей, клюёт душу, вырывая, выворачивая ее наизнанку.
Ну, где же ты?!
Я слышу рыдания - свои рыдания. Ноги пронзает сильная боль. Под ногами разбитые стекла, много стекол. Они острыми прозрачными шипами впиваются в нежную кожу пяток.
Пока я продолжаю бег, позади меня расцветает дорожка из кроваво-красных роз.
И вот я вижу ЕЁ - крохотная малышка сидит на полу и тянет ко мне пухлые ручки.
- МАМА!
Мне страшно…
Нежный голосок звенит в ушах.
Опускаюсь на колени, захлёбываясь слезами. Глажу дрожащими руками мягкие, как шелк, темные прядки волос и, глядя в огромные синие глазки, шепчу перерывающимся от рыданий голосом:
- Я никому не отдам тебя, солнышко! – и раскачиваюсь из стороны в сторону, прижимая детскую головку к сердцу.