- Ты же понимаешь, что МОЙ ребенок родится в любом случае? – голос его глухой, но твердый.
Он не спрашивает, а ставит перед фактом. Должно быть, он сделал для себя определённые выводы и от того «НАШ» ребенок резко перешел в категорию «мой». Почему-то одна только мысль о том, что Садулаев будто защищает от меня моего же ребенка, просто взрывает мозг.
- Максим, - нервно облизываю пересохшие губы, - не нужно меня везти к себе. Обещаю, я ничего не сделаю с ним… с ребенком, - на слове «ребенок» я запинаюсь и судорожно перевожу дыхание.
- У меня тебе будет лучше, – упрямо гнет свою линию Максим, барабаня пальцами по кожаному рулю. Неужели не доверяет? - Я позабочусь о вас.
После этих так по-мужски уверенных слов по моему телу разливается теплая волна. Будто все это время я, как цирковая гимнастка, ходила по тонкой веревке, что протянута высоко под куполом. Внизу ничего – только пропасть.
Но сейчас я точно знаю: упади я, меня подхватят сильные руки. Только вот я не очень понимаю, чего именно Максим хочет от меня.
Заправляю непослушную прядь волос за ухо и, не смотря на горящие от смущения щеки, смотрю прямо в синие глаза Садулаева Максима.
- Эмм… - голос дрожит и срывается. Ощущение неловкости рентгеновскими лучами пронзает тело. - Максим, ты хочешь, чтобы я на время переехала к тебе или… - запинаюсь, стискивая пальцы перед собой, – чтобы мы вместе жили? - последнюю фразу я почти шепчу.
- Конечно, жить вместе, Ангелина, – тут же откликается Макс. Он поворачивает ключ зажигания и бросает на меня странный взгляд. - Тебе так невыносима мысль о том, чтобы жить со мной?
Смотрю на него затравленным взглядом олененка. Не знаю, как объяснить все, что происходит в моейдуше.
Все так быстро! Мы даже почти не встречались, а тут… Господи!
Максим протягивает руку и нежно проводит подушечками пальцев по моей горящей алым румянцем щеке.
- Детка, неужели ты думаешь, что я могу тебя обидеть? – губы плотно сжаты. Ни единого намека на улыбку…
Он подается вперед, наклоняясь ко мне. Губы слегка трогают нежным поцелуем.
– С ума сводишь…
То чувство, когда понимаешь, что рядом с тобой
настоящий мужчина – такой, за которым, как за каменной стеной.
Лишь когда я открываю полные неги глаза, вижу, как он расплывается в обаятельной улыбке.
- Ну, что, детка, поехали домой? - но когда видит, что я приоткрываю губы, чтобы что-то произнести, отрицательно качает головой. — Это был не вопрос, Ангелина.
Закатываю глаза и ворчу себе под нос, что во всем виноват его знак зодиака. Львы невыносимы!
Машина плавно трогается с места. Максим поворачивает руль и совершенно невозмутимо произносит:
- Мы едем домой. Не спорь. Гороскопы твои - полный бред, – бросает на меня строгий взгляд, но в синих глазах разгораются веселые искры. - И не вздумай со мной спорить, потому что переспорить льва невозможно.
Впервые за долгое время я искренне смеюсь. Душа начинает распускаться, как бутон нежно-белой розы, обласканный теплыми лучами солнца. Все, что мучило меня еще пару дней назад, кажется каким-то пустым и ненастоящим.
Словно не замечая моего задумчивого взгляда, направленного на него, Максим ведет машину, рассуждая о дальнейших планах:
- Заедем в «Белый кролик», возьмем что-нибудь на ужин. Как на счет пасты с морепродуктами, детка?
Несколькими часами ранее
Максим
Прежде, чем захлопнуть дверь машины, краем глаза замечаю, что ко мне спешит Татьяна Жарова, оставив позади себя припаркованный синий «Ниссан». Прищурившись от солнца, наблюдаю, как женщина, посмотрев по сторонам, перебегает дорогу.
Миловидное лицо Жаровой напряжённо, тонкие черты выдают глубокие переживания. Внутренне негодую. Неужели отец снова послал своих преданных псов надавить на нее? Волна гнева со скоростью звука взметается вверх, заставляя снова и снова делать глубокие вдохи. юНоздри трепещут от ярости.
После того случая в академии, когда эти уроды разнесли зал, я думал, закопаю их под землю к чертовой матери! Так глубоко, чтобы одни лысые наполированные бошки братков торчали над поверхностью земли, что стала камнем преткновения между отцом и Татьяной. Искренне не понимаю, почему он ведёт жесткую войну с этой хрупкой женственной блондинкой.
- Просто бред какой-то, - шепчу себе под нос, все сильнее стискивая ключи пальцами.
Никогда не замечал со стороны отца жестокости по отношению к женщинам.