- Где Элиенн-дэви? - Я поймала за рукав пробегающую мимо девушку, она странно взглянула на меня и кивнула на дверь, из которой только что вышла.
Я зашла, ожидая увидеть самое худшее... и я это увидела... её губы были разбиты, глаза заплыли, рука свешивающаяся с кровати была в синяках, уже начинающих проявляться.
- Элин...
Она медленно повернула ко мне голову, из её глаз потекли слезы. Я села рядом с ней, гладя её по волосам. Она молчала и плакала.
Глава 6. Нападение
Прошла почти неделя с тех пор, Элин стало лучше, но только в физическом плане. В остальном же... она ни разу не заговорила ни с кем, она почти не ела, не улыбалась, стала мрачной. И все бы ничего, но не эти пустые глаза. Она не смотрела на человека или вещь, в её взгляде совсем ничего не было, она больше не плакала, не смеялась, не грустила, потому что её просто не было. Травы не помогали, уговоры тоже.
Остальные девушки отделались лёгкой болью потери невинности, единственная, кто серьёзно пострадал была Элин, правда тому мерзавцу, что это сделал, тоже не поздоровилось. Как я узнала от горничных, Вайгр рассказал обо всем Королю, подчеркнув, что её жизни и здоровью была прямая угроза, и что она, как мать возможного императора, была в большой опасности. И сейчас, если что-то случится, то единственным виноватым останется данный тип. Его арестовали, и над ним пройдёт суд. Я была рада и втайне злорадствовала на этот счёт, он должен был получить по заслугам.
От мамы не было ничего слышно, ни письма, ни весточки. Правда сейчас я думала об этом меньше, все мои мысли занимал Вайгр. Кто бы знал, как мне хотелось остаться с ним наедине... Это было стыдно и смущающе так думать... Но он был прекрасен и неотразим. Именно таким я представляла в своих мыслях того, кто будет со мной до конца моих дней. Но я специально обходила его стороной, иногда случайно, иногда специально, словно показывая ему: «Вот видишь, я тебя боюсь, не хочу с тобой даже рядом ходить». Представление, как он мучается совестью, приносило мне малую толику удовлетворения, однако основное моё время было занято Элин и заботой о ней.
Однажды я спустилась вниз, на кухню, чтобы поговорить об обеде для Элин. Кухарка очень любила её, ко мне же - была равнодушна, а вот для Элин могла сделать многое. Она очень переживала из-за состояния Элин и постоянно готовила самые лучшие блюда именно для неё, надеясь, что именно это поможет её пробудить.
- Ох-ох, надеюсь рыбный рулет поднимет ей настроение, - она щебетала что-то ещё, но я мало слушала, странно что она была такой худой и стройной, не такой как остальные кухарки. Она звенела кастрюльками, собирая фрукты и прочие продукты в корзинку для Элин.
- Ох-ох! - Это было её любимой присказкой и этим «ох-ох» она выражала все эмоций от удивления до заботы и гнева, - ну куда ж ты столько соли сыпешь!
Девочка, помогавшая на кухне, пригнулась, уворачиваясь от подзатыльника, я с жалостью на неё посмотрела, бедное дитя, сколько ей лет, а уже приходиться работать...
- Ох-ох, деточка, - обратилась ко мне кухарка, ловя мой взгляд, - сбегай в кладовую, там в корзине прямо за дверью, стоит мешок с крупой, при неси мне полный ковшик. Ковшик там найдёшь.
Я вздохнула, никогда не любила ходить в кладовую, потому что каждый раз это кончалось катастрофой.
- И не упади, как в прошлый раз!
Именно так и было... подлая ступенька бросилась мне под ноги, и вся крупа рассыпалась по всему коридору. Ох и воплей было... кухарка кричала так, словно я тут весь мешок рассыпала, да и прошлась по нему раз пятнадцать. Я усмехнулась, весело перепрыгивая через несколько ступенек винтовой лестнице, тапочки мягко приземлялись на каменную лестницу и снова продолжали путь. В отличие от многих служанок во дворце я предпочитала мягкую обувь, а не твёрдую, которая цокала по каменным полам словно подковы лошади.
- Цок-цок-цок, раз прискок, и два прискок, - вполголоса я начала считать считалку, которой мы забавлялись в детстве. На третьем прискоке обнаружилась и дверь в кладовку. Отперев ключом, который все же не забыла мне дать вдогонку кухарка, я зашла внутрь. Через маленькое окно пробивался солнечный свет и было, как ни странно, довольно светло. А ещё очень тепло, даже слишком. Я подхватила ковшик из одного мешка и склонилась над тем мешком, который мне был нужен. Аккуратно зачерпнув крупу, я вышла из комнатки, но смотрела только в ковшик, чтобы не просыпать ни крупиночки. Что-то напевая, я дошла без потерь до самой кухни, всего один раз столкнувшись с каким-то мужчиной, но я даже не подняла на него глаза, а просто извинившись, последовала дальше.
Я с гордостью поставила ковшик перед кухаркой, и с вызовом глянула на неё. Ну теперь то она не придерётся. Кухарка немного посмотрела на меня, потом снова на ковшик, и опять на меня: