- Она умрёт? Это точно?..
- Скорее всего, и не думаю, что вообще кто-то из них сможет выжить в этой гонке, либо выживет только ребёнок.
- Вот как... Но письмо все равно надо отправить... Элиенн-дэви очень просила...
- Нет. - Это был решительный, безапелляционный отказ. Наши глаза встретились, несколько секунд мы смотрели друг на друга, потом я тихо проговорила:
- Все что угодно...
Он отвернулся на несколько мгновений, обдумывая что-то, потом долго смотрел на меня. Его глаза весело блеснули, повергая меня в ужас, когда Вайгр вдруг протянул руку:
- Давай сюда письмо.
- Правда? Спасибо... Спасибо большое!.. - С души словно камень упал. Я не знала, как нарадоваться этой мысли... у меня получилось - Я буду вам безмерно благодарна, йодха...
- Подожди благодарить меня, ты ещё не узнала цену за свою просьбу.
Я уже вставшая, чтобы уйти, снова села на стул в бессилии и отчаянии. Сердце билось, как птица в силках. Что он пожелает? Я ведь обещала все, что угодно... могу ли я отказаться? Сердце стучало в горле пойманной птицей.
- Что ты хочешь, Вайгр? - Тихо спросила я, прикрывая глаза, чтобы не видеть этого огня в его глазах, что пугал меня. Мен снов начало тошнить.
- Я хочу одну ночь с тобой.
Глава 9. Решение
И опять потянулась монотонная вереница дней. Точнее, вереница, полная напряжённого ожидания, когда я каждый день ожидала, что именно эта ночь станет роковой для меня. Я ничего не сказала Элиенн-дэви... ни слова. Ни о ребёнке, что может убить её, ни о том, какую плату должна я заплатить за её письмо. Я хотела, очень хотела, но просто не смогла, глядя на то, как она разговаривает с животиком, гладит его, улыбается. Как можно взять и сказать ей такое? Да и к тому же она тоже томилась ожиданием. Ожиданием ответа от Эливара. Ей было сложно, она любила его и уже полюбила этого ребёнка, и скорее, добилась бы обратного решения у Эливара, чем сама отважилась лишить своё чадо жизни. И думаю, даже если бы она узнала, что умрёт из-за него, все равно не отказалась бы от него.
Так и оказалось.
Когда ей пришёл ответ от Эливара, она долго вчитывалась в строки его письма, а потом также долго смотрела в окно. Она не плакала, лишь тень грусти проскальзывала на её лице, дела его старше. Я не решалась потревожить её, лишь молча вышивала. Нитки путались, а я сбивалась, так узор получался кривым.
- Я умру, ты знаешь... - Её голос дрогнул, а с ним и я...
- Все мы однажды умрём, - заметила я как можно более безразличным голосом, продолжая пытаться попасть иголкой в нужное место. Руки не слушались...
- Нет, я умру видимо раньше тебя.
- Что? В чем дело?
- А дело в том, что Эливар, он из другой расы... - Она начало говорить спокойным голосом, но закончила почти криком. Кажется, она была вне себя от злости. - И что это дитя убьёт меня ещё до своего рождения! Так он написал мне...
Тоже самое, что сказал Вайгр. Неужели все это знают? Все-все здесь? Или только те, кто из Великой Расы осознают, как опасно всем этим четырём девушкам вынашивать этого ребёнка? А если ни один из их детей вообще не выживет?
- Тогда может он прав? Он любит тебя, и не хочет тебе зла...
- Зла? Айнетт, посмотри на меня, - Элиенн-дэви встала, показывая на свой живот, - зло он уже совершил. Если он любил меня, почему он лёг со мной в постель? Почему ничего не сказал, когда узнал, что у меня будет его ребёнок? Почему он молчал?
Она заметалась по комнате фурией, а я лишь беспомощно наблюдала за ней, я не могла ей помочь в этом выборе. Ни посоветовать, ничего. Да и что я могла бы сделать? Только пожалеть. Или посодействовать.
- Хорошо, я избавлюсь от него.
Я вздрогнула от её холодного голоса. Как она решилась на такое? Ради Эливара? Или ради себя? Во мне словно боролись двое: один осуждал её, как можно убить дитя, да и ещё не рождённое, ведь это все равно убийство, а второй здраво замечал, что, если она умрёт не выживет ни ребёнок, ни её будущие возможные дети. Впрочем, если она хочет остаться с Эливаром никаких других детей у неё итак не будет.
- Мне нужен настой.
Её голубые глаза были холодны и строги, когда она вкладывала в мою руку деньги и отсылала в город. Я выходила из дворца как во сне, все также сжимая монетки в ладони. Рука вспотела, и они то и дело хотели выскользнуть из неё.
Я шла к старухе Маргольд, что жила в маленьком подвальчике около Центрального рынка и площади Короля. Все женщины этой страны с детства знали две настойки, которые можно было купить только у таких, как она. Настойка Одноцвета Жёлтого и Гарбулья трава. Первая прерывала беременность, вторая не позволяла ей наступить. Я никогда не была у старухи сама, но слышала о ней от горничных, которым в силу работы частенько приходилось сталкиваться с похотливыми хозяевами, и кому Гарбулья трава нужна была довольно часто.