- Мор предложил уехать с ним.
- С ним?
- Да, в его семью, в поселение каладжей.
То есть как это уехать? Я замерла, испуганно глядя на маму, она была спокойна.
- А как же наш дом?
- Продам...
Вот как. Я была удивлена. Неприятно так удивлена. Мне нравился этот дом, да старый и потрёпанный с неновыми уже вещами, кое-где требующий латки. Но это был мой дом. Дом, где я выросла.
- А ты поедешь с нами, - вдруг быстро проговорила мама, касаясь меня рукой, - у него там есть дом. И тебе не придётся работать. Даже возвращаться я не придётся.
- Ты уже все решила, - я встала из-за стола, убирая свою руку и собирая уйти к себе. - Только я не хочу уезжать. И я хочу вернуться в столицу.
Больше этого разговора мы не касались, только вот к Мору у меня появилась неприязнь, хоть и видя их счастье, я старательно скрывала её, улыбалась ему, но всё же порой меня охватывала такая злость на него, что мне приходилось сбегать от них, таких счастливых и любящих. Меня разрывало на части: могу ли я рушить только выстроившееся мамино счастье? И могу ли я рушить своё счастье, вырывая маму из своей жизни и отдавая ему? И кому? Непонятному Хранителю из озера, которого столько лет не было рядом с нами? К тому же вечно молодому и прекрасному, в отличие от мамы. Не причинит ли это ей боль?
Даже если бы и могла бы я принять его, я просто не хотела. Но Мор словно не видел этого, он настойчиво пытался быть мне отцом... Получалось у него правда из рук вон плохо...
До абсурда. Он купил мне куклу. Фарфоровую. Ага. И подарил, на глазах у соседских детей. Я, закрыв глаза, стояла перед ним и пыталась сосчитать до десяти, но на 15 всё же открыла глаза. Он улыбался мне. Принять куклу и вызвать бурный всплеск сплетен? Кто ж в курсе, что он мой отец? Оттолкнуть? Сделать его посмешищем? Я молчала, глядя на него и на эту несчастную куклу. Потом в этой трагикомедии появилась мама.
- Что происходит?
- Ничего, - я отмерла тут же, забирая куклу, - спасибо.
Я прошла мимо Мора, смотря в землю, дома, едва зайдя, я бросила куклу на кухонный стол и ушла. Я поступила плохо. И мне было даже стыдно из-за того. Но кукла? Правда? Мор, ты издеваешься надо мной?
Но Мор словно не заметил и этого, утром кукла красовалась на полочке на кухне, а он, сияя, сказал, что хочет прогуляться со мной, чтобы узнать лучше. Я замерла на последней ступеньке лестницы, мама подмигнула мне, судя по всему всячески одобряя всё это, а может и вовсе была инициатором. Ну уж нет... я опять на него разозлюсь и буду жалеть об этом, плача в подушку.
- Не стоит, - я вышла на улицу и села на скамейку в саду. Какой все-таки прекрасный сад у мамы... если она будет продавать дом, то за сад мне обидно вдвойне... она столько сил и любви в него вложила.
- Айнетт, сейчас пойдет дождь, иди домой.
Голос Мора возник из ниоткуда за спиной, вырывая меня из собственных мыслей.
- Хочу и сижу.
- Айнетт, - в его голосе мелькнула сталь.
- Нет, я сама решу, когда мне идти домой. - Что за упрямство овладело мной? - Мы столько лет справлялись без тебя, и сейчас справимся. И уж тем более я сама буду решать, как мне поступать. Откуда ты знаешь? Может я хочу тут сидеть под дождём?
- Не веди себя как маленькая, ты простудишься.
С неба стали капать мелкие капли, дул ветер, вот-вот должна была разразиться гроза. Я обернулась к Мору, он был нахмурен, а его глаза были сердитыми.
- Зачем ты это делаешь, Айнетт? Я пытаюсь наверстать упущенное, а ты ставишь мне палки в колеса? Что не так?
- Все не так. Зачем ты это делаешь? Иди к маме, а меня не трогай.
- Я пытаюсь быть тебе отцом.
- Поздно спохватился.
- Айнетт!
- Не надо, Мор. Мне не нужен отец. И я не поеду с вами. Делайте что хотите, но без меня.
- Айни... прошу.
- Не надо.
В грохотом на нас обрушился поток воды. По щекам стекали слезы вперемешку с дождём. Я врала. Мне нужен был отец, нужен был как ни что на этом свете, после стольких лет-то... мне всегда не хватало этой второй половины. Но могла ли я сейчас признаться в этом? Стоя вот тут, под этими потоками воды, умоляя его внутри себя не уходить, а обнять меня. Но... я моих губ та и не слетело ничего. Мы стояли с Мором глядя друг на друга, затем он ушёл. Я вернулась в дом мокрая с ног до головы несколько минут спустя. От холода и слез у меня не попадал зуб на зуб. Когда я зашла в дом я увидела такую картину: мама о чём-то говорила с Мором, тревожно заглядывая ему в лицо, он же был хмур и сердит и отводил глаза. Затем, отмахнувшись от неё, ушёл в другую комнату. Видя мамин беспомощный взгляд и растерянность, я испытала вину и резкое желание извинится перед Мором, но... я не смогла... ноги словно приросли к полу. Забрав полотенце из рук мамы, я поднялась к себе.
Все приёмы пищи теперь проходили в вязкой тишине и неловкости, мама была печальна, Мор не смотрел на меня и почти игнорировал, я его тоже. Спустя день, я поняла, что больше не выдержу, и собрала вещи. Утром с поклажей я уже стояла перед дверью.