- Простите, но помочь ничем не смогу, Ваше Величество. У вас просто редкая совместимость, мало какая женщина сможет выносить вашего ребёнка. Простите... такое случается весьма редко.
Вайгра запустил руку в волосы, сжимая их до боли. Стоило оно того? Завоевать две трети континента Тиклан и не иметь даже возможности найти ту, что могла бы подарить наследника?
- Единственное, что могу вам посоветовать - это влюбиться, это может помочь.
- Это что шутка? - грозно уточнил император у целителя.
- Ни в коем случае. Насколько я знаю с такими вещами не шутят, - блеснул глазами целитель. - Просто скорее всего вы влюбитесь именно в ту, что вам подойдёт, так чаще всего и случается.
Император встал и гневно заходил по кабинету. Любовь? Да он издевается над ним? Этот плешивый целитель... что бы он понимал в этом. Любить кого-то, чтобы произвести наследника? Как глупо и нелепо... да и любовь не давалась ему, сколько женщин побывало в спальне императора за эти годы, да и перед его лицом, ни одна не зацепила его ничем. Он просто смотрел на них и словно что-то пытался в них разглядеть, и каждый раз разочарованно уходил. Не то... не та... не она... не похожа... На ту, что всё также стояла в его воспоминаниях и мыслях днём и ночью в пол-оборота и по её прекрасному и испуганном улицу катились слезы. Голубые глаза распахнуты, темно-рыжие волосы спутались и смешались со снежинками. Губы открываются, но он ничего не слышит, лишь губы безмолвно шевелятся.
Вайгр вздохнул. Тот день... может это теперь его проклятие? Может ли быть так, что, совершив эту ужасную ошибку однажды, теперь он наказан на всю оставшуюся жизнь?.. Если бы это помогло всё исправить, он готов был бы страдать и больше... только вот ничего не изменить.
Стук в дверь оторвал императора от тяжких раздумий о его судьбе. В кабинет приоткрылась дверь, и на пороге замер слуга, он поклонился, а потом чинно объявил:
- Ваше величество, вашей аудиенции просит Эливар Линдберг.
- Линдберг?.. - удивлённо переспросил император, а потом кивнул слуге, - пропусти.
- Чем обязан? - спросил император, оглядывая блондина, зашедшего в его кабинет, но к собственному удивлению увидел, как посол окатил его ледяным презрением.
- У меня для вас есть письмо, Ваше Величество, - почти безучастно произнёс мужчина, глядя куда-то поверх головы императора, размышляющего о причинах подобного поведения посла.
- Благодарю.
- Это от вашего отца.
- От отца? С чего бы ему передать письмо через вас?
- Я так попросил, - снова этот ледяной взгляд, выведший императора из себя:
- Чем я заслужил такое отношение? - холодно уточнил Вайгр, грубо выдёргивая из рук блондина конверт.
- Четырнадцать лет назад вы предали Айнетт, упав в моих глаз глубоко и надолго. Не думаю, что хоть что-то способно изменить моё отношение к вам.
- Айнетт? - Вайгр замер, девушка в его голове скривилась, снова заливаясь слезами.
- Надеюсь, вы ещё помните, кто это, - Эливар оглядел императора так, словно тот был просто мусором под его ногами. - Потому что вам это ещё аукнется, обещаю. А теперь прошу меня простить.
С этими словами посол покинул кабинет императора Рлорийской Империи, оставляя того изумлённо взирать ему в спину. Как маленькая рыжая девчонка могла испортить отношения с послом? Хотя... он сказал четырнадцать лет назад? Если он имел в виду тот день, то спрашивается, откуда ему вообще может быть что-то известно?..
Вздохнув, император последовал в свою спальню, где его переодели в менее броскую одежду. После переодеваний Вайгр отправился прогуляться туда, где за последние четырнадцать лет, он бывал довольно часто.
На кладбище было тихо, когда его императорское величество с охраной пробиралось сквозь надгробия. Букет белых аллей упал рядом с надгробием, а Вайгр, зашуршав плащом по земле, присел рядом с цветами, коснувшись пальцами выжженных на камне букв: «Здесь покоится Айнетт, любимая женщина и дочь». Он не знал её фамилии, пришлось записать именно так... судорожный вздох вырвался из его груди, а лицо, знакомое каждому в империи, вдруг скривилось от боли. Мужчина сжал кулаки, опуская это лицо ещё ниже. Грозный, справедливый император лишь в одном месте своей империи вставал вот на так колени, склоняясь почти до земли чёрной головой и искренне прося прощения у той, что была погребена здесь. Это место было его местом мольбы и покаяния, хотя он и понимал, что его слезы, капавшие на каменную плиту, под которой похоронена любимая, ничем ей не помогут, но он наделся, что она там, в другом мире, видит его и простит его. Хотя он бы не простил, если кто-то поступил так с его дочерью, так что может и она никогда не простит его...