- Что здесь происходит? – с трудом сдерживая себя, спросил Вайгр, жадно пожирая любимую взглядом, оглядывая её, отмечая новые детали, поражаясь, восхищаясь, жалея, страдая. Его сердце ныло, требуя, чтобы он схватил её, прижал к себе, такую родную и целовал за все эти годы разлуки, чтобы он умолял её вернуться к нему, суля любые награды. Он хотел вдохнуть её запах, коснуться кожи, сойти снова с ума от её красоты. Он слишком долго не видел её, её улыбки, не чувствовал её рук и любви. Он дорого заплатил за свою ошибку - четырнадцать лет страданий и всепоглощающей вины, и сейчас его сжигало дикое желание все вернуть и умолять её вернуться, остаться, не уходить. Вот судьба вроде бы дала ему шанс таким явлением чуда, шанс все изменить, объяснить ей, извиниться, и вот уже снова готова рассмеяться ему в лицо её смехом.
- Постойте, Вайгр. Правила, – напомнил ему Главный Жрец, нахмурившись. – Вы узнаете эту женщину?
С явной неохотой Вайгр признал:
- Да, я узнаю.
- Пока этого достаточно. Леди Эльбас, расскажите, в чём именно заключается ваше обвинение.
Вайгру и самому было интересно послушать, хотя и ужасно больно. Он любил эту женщину до сих пор, и даже не подозревал до этого момента, насколько сильна эта любовь в его груди. После стольких лет холода и сосущей пустоты в груди, когда он уже думал, что разучился любить, снова появляется в его жизни она – милая Айнетт, и что же? Его грудь словно объята огнём, он пылает желанием, он горит, живёт, любит… Ведь он думал, что она так же невинно любила его. Хотя бы тогда. Неужели она станет обвинять его в чём-то? И тем более вызывать на Суд Чести.
Все взгляды обратились к ней, когда она негромко откашлялась, её осанка и то как она держалась совсем не выдавали в ней ту маленькую девушку, которую император мог прижимать в углу и целовать до краснеющих щёк и заливистого смеха, теперь ему и самому хотелось приосаниться, сделать грудь колесом, слишком уважающе посматривали на неё соотечественники. Да и отец тоже. Не на него, завоевавшего пол континента, а на девчонку, явившуюся сюда и требующую столько лет спустя с него что-то. Женщина опустила глаза и на её лице проявился румянец, когда тихо рассказывала свою историю, каждое слово которой вгрызалось в сердце императора и оставляло кровавые следы.
- Четырнадцать лет назад, Вайгр Хеймдалл являлся Начальником Королевской Стражи, а я была камеристкой у одной из девушек во дворце у короля Рольса. Вайгр, - мужчина едва сдержал улыбку, она говорила все также, перекатывая букву «р», из-за чего его имя получалось таким рычащим. Никто не мог произнести его имя слаще, чем она, – сделал меня своей любовницей. А потом оставил в том же качестве, когда стал императором. Из-за моей ошибки с гарбульей травой, - Айнетт бесстрастно смотрела на Вайгра, её голос был спокойном, громким и рассудительным, она не обвиняла его и не позволяла своим эмоциям проявиться, она просто рассказывала им сказку, – я понесла от него. Вайгр пожелал, чтобы я отказалась от этого ребёнка, так как ему не нужны бастарды. Я не стала. Тогда он выставил меня из дома зимой в том, в чём я была на тот момент. В платье.
- Простите, леди Эльбас, но я должен это спросить, - жрец вздохнул. - Вы были невинны?
Взгляд Айнетт вдруг блеснул странным блеском, победным, кажется. и прежде чем Вайгр смог что-то возразить, она ответила, послав ему коварную полуулыбку.
- Да. Он лишил меня невинности по праву сильного.
По залу прокатился ропот. Вайгр потерял дар речи, она говорила словами из их Кодекса Чести. Эти слова красными буквами впивались ему в разум, замутняя его и причиняя боль, он понял к чему она ведёт. Ну или хотя бы догадывался… однако всё же было непонятно, зачем ей это? Ропот перерос в гул, судья задумчиво жевал губы и, наконец, обратил свой старческий взор на Вайгра, тот сжал кулаки. Все было очевидно. Слишком. И слишком правдиво, хотя всё было не так. Теперь он выглядит мерзавцем и полным негодяем. Хотя кто знает, может быть он им и был?..
- У вас есть какие-то возражения?
Вайгр сжал зубы.
- Нет. Это правда. – Снова ропот и переглядывания. Краем глаза Вайгр с болью в сердце видит отца, опускающего лицо в ладонь. – Только вот леди Эльбас забыла упомянуть о том, что она – человек. Я просил избавиться её от ребёнка лишь потому, что она не смогла бы выносить его. Она погибла бы. Я не хотел её терять, да и к тому же…
На этом его перебил громкий звук распахиваемых дверей.
- Прошу прощение за вторжение. – Раздалось оттуда. Все одновременно повернулись к дверям. Там появился молодой парень, одетый по-походному, он тяжело дышал словно после бега, в руке его был зажат кинжал.