- Так и есть, - сжав зубы, процедил Император Рлорийской Империи.
- Тогда решении Суда Чести мне очевидно. – Жрец хлопнул ладонью по столу и встал, - Вайгр Хеймдалл, ты лишаешься своего имени и больше не принадлежишь роду Хеймдалл, ты изгоняешься с Острова Воинов и тебе запрещено отныне появляется тут. У тебя есть время до рассвета, чтобы убраться с этого острова, после этого ты будешь объявлен вне закона. Ингвар Эльбас, я нарекаю тебя Ингваром Хейдаллом, я дарую тебе имя твоего рода, рода твоего отца и деда. Теперь тебе рады здесь.
- Что? – Вайгр, забыв про злость, покосился на Айнетт, - это было твоё требование?
Она кивнула, её лицо было печальным отчего-то, словно она собиралась вот-вот расплакаться.
- Я не понимаю, чего ты добиваешься? Чего ты хочешь от меня? Почему бы тебе просто не попросить денег за него или чтобы я обеспечивал вас?
- Мне не нужно это, вот и всё.
С этими словами женщина сжала плечо сына и вместе с ним пошла к выходу. Чертыхнувшись, Вайгр вышел вслед за ними в коридор и прокричал им вслед:
- Что ты хочешь, Айнетт? Что? Я признаю его сыном, хочешь?
Айнетт что-то негромко произнесла сыну и отцу и те, оглядываясь всё же пошли дальше по коридору, а она вернулась, подойдя ближе к тому, что когда-то был дорог ей.
- Мне ничего не надо от тебя, Вайгр. Ничего не надо. Я отомстила тебе, уложила тебя на лопатки, и хоть это не принесло мне ничего кроме ещё большей боли, я ничего больше не хочу от тебя. Если Ингвару захочется, он сделает всё сам, - она покачала головой. – Убьёт тебя, отберёт твою империю, и ему не нужна твоя помощь для этого.
- Убьёт меня? – хрипло переспросил император, оглядывая её лицо. Эти глаза, ставшие отчего-то лазурными, рыжие мягкие локоны, пухлые губы – как же он скучал по всему этому…
- Он весь в тебя. Он не может допустить, чтобы тот, кто обидел его мать, разгуливал безнаказанным.
Её губы дрогнули, Вайгр поднял руку, желая коснуться её лица и не осмелился.
- Почему ты не нашла меня? Почему не сказала мне ничего? Не сообщила?.. – в его голосе сочилась боль, такая явная, что Айнетт вздрогнула, словно наяву видела все кровавые слезы, которыми рыдало сердце её императора.
- А почему ты не нашёл нас?
- Я похоронил тебя. Мне сказали, ты погибла, твоё тело нашли и сожгли, мне осталось лишь четырнадцать лет оплакивать твой прах.
- Ты думал, я погибла?
- Да… я так хотел извиниться. Все эти годы, я так жалел, что поступил плохо, причинил тебе боль… но я и понятия не имел, что ты жива, что у меня есть сын…
На мгновение её лицо вдруг сменилось, а в её облике вдруг проскользнуло что-то родное, тёплое, словно четырнадцать лет стёрлись, и их никогда не было, мужская ладонь легла на мокрую от слез щеку, и её глаза, словно как и прежде, взглянули на него. Словно они снова были вместе, словно они снова были счастливы.
- Айни… я просто хочу, чтобы все было как раньше.
- Как раньше уже никогда не будет. – Прошептала она, уворачиваясь от его руки.
- Моя маленькая Айни…
Глаза Айнетт странно блеснули.
- Хватит! – Голос женщины сорвался, раздался всхлип, тонкая, будто прозрачная, рука утёрла слезы, катящиеся из огромных глаз, но уже через секунду она успокоилась и как-то даже приосанилась. - Твоя маленькая Айни спит в сугробе. Я Айнетт-дэви Эльбас, приятно с Вами познакомиться, Император Рлорийской Империи. А теперь прошу меня простить, меня ждет мой отец. И мой сын.
С элегантным книксеном и с легким кивком, женщина развернулась на каблуках и чинно проследовала по коридору, так ни разу и не обернувшись, чтобы посмотреть на искаженное страданиями лицо мужчины.
Глава 26. Ингвар делает ход
Ингвар стоял, сложив руки на груди, на том обрыве, где всего несколько дней назад стояла его мать в объятиях его деда. Его взгляд задумчивых серых глаз был обращён вдаль, а мысли бродили далеко от этого края снегов и льдов.
- Эй, - он обернулся, eвидев Вайгра, стоящего неподалёку от него. Ближе он не подходил, так как не знал, как отнесётся к нему его отпрыск, а сам оглядывал стройную, потянутую фигуру сына, посадку его головы, мышцы и все ещё не мог уложить в своей голове мысль, что он потерял его. Упустил ещё тогда, и сейчас, сколько не беги, не догнать ни его детства, ни его любовь.
- Что ты делаешь? – спокойно спросил Ингвар, не меняя позы и возвращаясь к задумчивому созерцанию снежной природы. – С рассветом ты будешь объявлен вне закона, лучше убирайся отсюда подобру-поздорову.
Его голос был спокоен и голоден, он бы и хотел брызгать ядовитой слюной или сарказмом на этого мужчину, но не мог. Не чувствовал он к нему ни гнева, ни злости, ни ненависти, лишь равнодушие. Своё наказание он получил, а больше ему и давать не хотелось.