Так они и стояли друг напротив друга. Она, вытянутая по струнке, едва касаясь ногами пола в бежевых испачканных туфельках и с трудом пытавшаяся сохранить на своём лице грозное и наглое выражение лица. Он, спокойный и недвижимый, как скала, впервые испытывающий полной бессилие перед ней, выводящей его из себя своим упрямством и этой дурацкой маской. Его пальцы сомкнулись сильнее на белой прекрасной коже, в её больших фиолетовых глазах всего на секунду мелькнул страх, тут же скрытый бравадой.
- Чёрт, когда же ты перестанешь... - процедил он, разжимая пальцы и отшагивая, - ты не умеешь играть. Это выглядит мерзко.
Девушка, сползшая на пол и кашлявшая, замерла подымая на него глаза.
- Когда ты уже поймёшь, глупая? Тебе не нужно это... - Ингвар покачал головой, ероша свои волосы.
- Просто держись от меня подальше... - прохрипела Аяна ему, тот в ответ присел перед ней, рассматривая её лицо, ставшее ему за последние месяцы почти родным.
- Не получится, цветочек. Не получится. Я вижу тебя насквозь, но ты... - он встал резко. - Пожалуй, надо дать тебе ещё недельку времени на раздумья над своим поведением, а пока я разберусь с Джейлой и её сыночком.
- Что?
- А что, скажешь, ты не знала, зачем ей убирать меня? Чтобы посадить своего сына на моё место.
- Нет, всё не так!
Аяна попыталась встать, морщась от боли в горле, но Ингвар её уже не слышал, выходя и запирая камеру. Его глаза напоследок окинули взглядом девушку.
- У тебя есть неделя, чтобы стать чуть более откровенной со мной, иначе твой путь только на виселицу.
Он одел капюшон и медленно пошёл прочь от камеры, Аяна молчала, просто глядя ему в спину. Да уж, - усмехнулся юноша, - эта вопить не будет. Когда он встретил её впервые, ему показалось, что его сердце упало в пропасть, а сам он утонул в фиолетовых, таких невозможных, глазах. Он долго подбирался к этому ангелу, беседуя с ней, но стоило ему лишь представиться, как девушка сразу обернулась совсем другой. Она вела себя грубо, по-хамски порой, была холодной и излишне чопорной. Решив разгадать свою новую знакомую, Ингвар тайно следовал за ней по пятам, так и выяснилась её «страшная» тайна. Ей было приказано убить его, но нежный цветочек не мог сделать так, так что всё, что ей оставалось - это рыдать по углам от бессилия и собственных чувств. Девушка испытывала к нему тоже самое, каждый раз, когда он её целовал почти насильно или она вдруг забывалась, ему приоткрывалась будто бы совсем иная девушка. Нежная, хрупкая, ласковая... Она желала, чтобы он возненавидел её, но ничего не могла сделать... Аяна была связан клятвой, которую не могла нарушить, ибо за это наказание - смерть, а потому просто хотела, чтобы он держался от неё подальше.
Ингвар остановился, сжимая виски. Если бы она просто попросила его о помощи, намекнула о своих чувствах, он бы придумал что-то, чтобы спасти её, а так... она отпиралась от них, говоря о ненависти к нему, чем и выводя из себя юного наследника императора. Он стоял у неё за спиной, видя, как она, обливаясь слезами, пытается его отравить. Она прорыдала несколько часов, не в силах даже открыть бутыль с ядом, но все же смогла капнуть лишь одну каплю вместо целого бутылька. Про яд рассказал ей сам Ингвар, «будто бы случайно». Самый лёгкий из существующий, даже сам изготовил и «случайно» оставил на видном месте, чтобы она могла его украсть. Одна капля его бы не убила, яд не был предназначен для крови Великой расы, так что он отделался парализованным телом на пару часов. Правда это стоило ему нервов матери и нещадных тумаков от Вайгра... Ингвар отчего-то улыбнулся, вспоминая лица обоих родителей, когда он сел на кровати, хрустнув шеей, а потом долго пытался с разбитой губой рассказать свой план. Он ожидал, что именно Айнетт начнёт злится на него за перенесённые страдания и слезы, но нет, она отчего-то восприняла это полне спокойно, а вот император пытался ещё пару раз замахнуться на собственного сына. Впрочем, Ингвар не слишком сопротивлялся, признавая собственную вину, да и, если честно, не ожидал, что Вайгр так будет переживать за него. После этого он отправил их обоих скорбеть над якобы умершим сыном и позволил всему течь своим чередом, и пока все сбывалось именно так, как он и хотел.
Джейла объявилась, и теперь следовало лишь объяснить ей, как поступать в этом дворце не стоит, и сделать так, чтобы она никогда уже не вернулась сюда снова. Он усмехнулся, плотнее натягивая капюшон, когда его толкнула плечом женщина и вслед даже не обернувшемуся юноше крикнула: