Все дружно уставились на меня так, словно я на их глазах себе вторую голову отрастил, да еще и с заячьими ушами. Даже у Гаары удивление пересилило жажду крови, и он замер, с недоумением рассматривая меня. Привык, наверное, что от него с воплями ужаса разбегаются, а тут вдруг явился я, еще более неадекватный, чем он.
— Ты бы отпустил этого беднягу, — я указал на последнего генина из команды, которой не повезло попасться на глаза обезумевшему джинчуурики. — А то сейчас он твой песок напитает не кровью, а совсем другой жидкостью.
Гаара сообразил, что я имею в виду, и некое подобие песчаной лапы, сжимавшей генина, тут же разжалось, как мне показалось, даже с некой брезгливостью. Бедняга сначала даже не поверил своей удаче и несколько секунд просто сидел на земле, а потом вскочил и с воплями убежал куда–то.
Но вот уж чего я совершенно не ожидал, так это песка, сжавшегося вокруг меня и приподнявшего в воздух. Впрочем, хватка была не сильной, и у меня не возникло ощущения, что Гаара действительно собирается меня раздавить.
— Саске! — одновременно воскликнули Наруто и Сакура, но на выручку, к счастью, не бросились, потому что знали, что я клон.
— Фу, гадость! Гаара, ты эту лапу мыл, прежде чем меня хватать? — я решил до конца гнуть свою линию, притворяясь немного неадекватным. Впрочем, я и в самом деле такой.
— Ты и правда меня не боишься, — с некоторым удивлением констатировал джинчуурики. — Я ведь в любой момент могу убить тебя.
— Можешь, — я решил не дразнить мальчика еще больше, а то вдруг правда захочет проверить, насколько я неубиваем. — Но не хочешь.
— Я хочу уничтожить все, что вижу.
— Это не твое желание, а демона, что сидит внутри тебя. Ты даешь однохвостому слишком много воли.
— Нет! Это моя ненависть, мой гнев!
— Человеческая ненависть совсем другая. Нам мало просто убить того, кого мы ненавидим. Мы хотим сполна насладиться его страхом, отчаяньем и болью, убивая медленно и мучительно, желаем разрушить все, что было ему дорого. Люди на самом деле куда хуже демонов. Но ты, Гаара, ты так долго был во тьме, и все же не стал настолько плохим, чтобы тебе не было возврата назад. Смотри внимательней, и однажды ты увидишь солнце, — я даже сам проникся от собственной речи.
Песок, державший меня, медленно осыпался, почти аккуратно поставив на ноги.
— Вы внутрь башни еще не заходили? — как ни в чем ни бывало спросил я, вновь оказавшись на земле.
— Нет, — ответил Гаара.
Канкуро и Темари смотрели на меня теперь чуть ли не с благоговением. Наверное, мало кому удавалось побывать в песчаной гробнице и не получить ни царапинки.
— Тогда чего мы ждем? — я подал Наруто и Сакуре знак спускаться и толкнул ближайшие двери.
На каждую команду была отведена своя комната. Видимо, предполагалось, что группы, пришедшие первыми, будут ждать здесь. Мы распечатали свитки Неба и Земли, и сработала техника призыва, переместившая сюда Ируку–сенсея. Эх, жалко я не додумался вызвать его в какое–нибудь неудобное время — глубокой ночью, например. Все бы развлечение было.
— Молодцы, ребята, вы прошли!
— Ирука–сенсей! — Наруто, обрадованный тем, что увидел знакомое лицо, и довольный похвалой, на радостях полез обниматься.
Вообще–то, в этой реальности Ирука не отдавал Наруто свой протектор, но после того, как Узумаки помог поймать шпиона Мизуки, начал относиться к нему намного лучше.
— Я так рад, что вы все в порядке, — он осмотрел чуть поцарапанную Сакуру, растрепанного более обычного Наруто, и меня, совершенно невредимого и даже в чистой одежде. Я до этого как раз успел сменить клона на настоящее тело.
Ирука рассказал нам, что означает надпись на стене, еще раз поздравил и оставил предоставленными самим себе на целых четыре дня, которые оставались до конца второго этапа экзамена. Хм, неудивительно, что Гаара от скуки начал людей убивать, тут больше–то и заняться нечем. Устроители экзамена меньше всего думали о нашем комфорте, тут даже душевых не было.
— Ладно, Наруто, Сакура! Пойдем налаживать международные отношения! — скомандовал я.
— Чего? — удивленно спросил мальчик.
— Займемся укреплением связей между Конохой и Суной, — пояснил я, доставая из рюкзака колоду карт. — Все равно делать больше нечего.
Эпилог
Время до конца второго этапа тянулось довольно муторно. В первый день я успел научить шиноби почти всем играм, которые знал, начиная от «Дурака» и «Мафии» и заканчивая игрой в слова, которая в японском варианте была похожа на чистой воды издевательство. Заняться больше было вообще нечем, раньше основную часть моего дня занимали тренировки и учеба, а тут светить собственные умения было нельзя, поэтому неожиданно все мое время стало свободным.
Но вот, наконец, пять дней закончились, и наступил черед отборочного тура. В финал, как и в каноне, прошел двадцать один человек, но Кабуто отказался от участия. Индивидуальные бои тоже неожиданностей не принесли, мне достался Акадо Ерой. Вообще не понимаю, чего он пытался добиться с таким слабым тайдзюцу, когда все его техники рассчитаны на контакт с противником? Если кто и ожидал зрелищного боя, то я их разочаровал, вырубив противника в первые же секунды безо всяких дзюцу.
Экзаменатор объявил мою победу, и я вдруг почувствовал чей–то пристальный взгляд. Нет, все и так на меня глазели, но это ощущение было совершенно другим. Я поднял голову и увидел высокого брюнета с протектором звука на лбу и длинными, собранными в хвост волосами. Он смотрел на меня и облизывался, сглатывая слюну. Я едва подавил желание запустить в него кунаем. Но не стоит изобличать Орочимару здесь, он и сам уйдет, а если начнется свара, то присутствующие генины наверняка пострадают.
Однако от небольшой шалости я все же не удержался — на несколько секунд активировал шаринган, давая санину понять, что вижу его насквозь, и одними губами произнес: «Я узнал тебя». Глаза Орочимару, кстати, совершенно такие же, как в его обычной форме — желтые с вертикальным зрачком — пораженно распахнулись. А потом он заухмылялся еще шире. Я еще хотел посоветовать этому извращенцу не захлебнуться слюной, но тогда нашу игру в гляделки точно бы кто–нибудь заметил.
В отборочном туре ничего неожиданного не произошло, ну, если не считать того, что Сакура с легкостью победила Ино. Впрочем, после изнурительных тренировок от Какаши–сенсея другого и ожидать было нельзя. Да и Гаара не превратил кости Ли в крошево, а просто сломал ему ноги. Кажется, моя речь все–таки возымела какое–то воздействие. Ну ничего, скоро Наруто своим «мозговыносом» из него вообще няшку сделает.
После боев Какаши отозвал меня в сторону и поинтересовался насчет моей проклятой печати. Что–то сенсей вообще не торопился, уже пятый день, как ее якобы поставили, и будь она настоящей, я бы вполне мог загнуться к этому времени. В ответ я продемонстрировал чистое плечо.
— Но как?! — поразился Какаши.
— Слегка модифицированный клон и гендзюцу. Орочимару нас слишком недооценил, к тому же мы его малость потрепали, и он торопился сменить сползающее лицо. Кстати, это вообще нормально, что он на отборочном туре присутствовал? Так на меня пялился, чуть дырку не протер глазами.
— Что?! — вытаращился на меня сенсей.
— По вашему лицу вижу, что не нормально. А я‑то уж подумал, что раз тут сам Хокаге, куча АНБУ и джонинов, то так и надо, может, в ловушку его заманиваете или…
— Кто из них Орочимару? — перебил меня Какаши.
— Наставник команды из Деревни Звука.
Хатаке рванул было докладывать, и я еле успел его притормозить, схватив за рукав.
— Какаши–сенсей, раз уж у нас выдался вечер откровений, давайте я и остальными подозрениями поделюсь. Я думал, что все и без меня все знают, но теперь у меня зародились некие смутные сомнения, что я один тут такой мнительный. Якуши Кабуто, который сдает экзамен седьмой раз — явный шпион. У него просто невероятный контроль над чакрой, плюс знание медицинских техник, я его часто в госпитале видел, он мог бы противников убивать одним касанием. Ну вот не верю я, что он настолько неудачник, и за несколько лет не смог получить звание чунина чисто по случайности.