Дома я первым делом залез в холодильник, есть хотелось просто зверски. И не удивительно после такого–то расхода энергии — даже мое внутреннее озеро чакры за время экзамена заметно обмелело. И своим шуршанием я случайно разбудил Наруто.
— Саске! — радостно воскликнул он и повис на мне, отчего я чуть не подавился.
— Кха–кха, я тоже рад тебя видеть, — я отложил недоеденный онигири. — Так вроде же всего несколько часов прошло с последней встречи.
— Ты спал целый день! Как отключился тогда, так больше не просыпался. А врачи сказали тебя не беспокоить и выгнали из твоей палаты.
«Упс. Еще немного, и я все на свете проспал бы. Пора завязывать с этой дурной привычкой чуть что хлопаться в обморок, словно барышня в беде».
— Ладно, рассказывай, как Гаару завалил. Так жаль, что я сам не видел.
— Ооо! Это была такая крутая битва! Он прям раз — и стал такой огромный! А я хлоп — и призвал жабьего босса. А потом…
Наруто эмоционально и довольно бессвязно рассказывал о своем сражении, размахивая руками и иногда подпрыгивая, а я только поддакивал и про себя радовался, что с ним все в порядке. Несколько пластырей на лице и руках — не в счет, на Узумаки такие царапины за пару дней без следа заживают.
Наруто наговорился и начал клевать носом, все–таки это совсем не полезно — будить ребенка посреди ночи, пусть он и шиноби. Я отправил его спать, а сам вышел в сад. После тех почти тридцати часов сна, что вытребовал мой организм, я еще не скоро почувствую усталость.
Я сидел на веранде, пил чай и размышлял. Эта моя техника с помещением сознания в искусственно созданное тело фактически может сделать меня бессмертным. Наверное, я даже стареть перестану, если большую часть времени буду хранить настоящее тело во внутреннем мире. Но пока для меня это неактуально — мне бы вырасти сначала, а потом уже о вечной молодости думать. Да и некомфортно как–то в клоне находиться, нет, физически ощущения совершенно обычные, но в моральном плане странно себя чувствую. Вот как в бою с Гаарой — я ведь фактически сдался. У меня еще оставалось достаточно чакры, но желание дальше сражаться пропало напрочь. Или, может, зря я на клона валю и это чисто мои заморочки?
Надо как следует продумать этот момент и обезопасить себя от таких внезапных приступов апатии. Боюсь, что если бы Гаара меня все–таки раздавил, я бы просто не успел вернуться во внешний мир. Мне ведь нужно, чтобы часть моей чакры непременно находилась в реальности, иначе я сам в себе навсегда застряну. Конечно, на самом деле это все лишь теоретические рассуждения, и на практике их проверить я просто не рискнул. И наверное, вообще никогда не рискну.
А значит, надо придумать, как сделать так, чтобы моя чакра находилась в реальности постоянно. Легче сказать, чем сделать. Самый простой способ — это создать теневых клонов, но никто не даст гарантий, что их не прихлопнут. Нужно что–то маленькое, незаметное и достаточно прочное, чтобы не развеялось от случайного попадания.
Я сложил печати и создал теневой сюрикен. Обычно их используют как обманки, чтобы запутать противника. Ведь таким оружием, лопающимся от малейшего удара, урон нанести невозможно. Я поднапрягся и создал укрепленный сюрикен. Он смог воткнуться в деревянную стену и не развеяться. Уже неплохо, только создаются слишком долго, в реальном бою просто времени не будет, если только заранее наделать побольше и носить с собой. Только вот не в каждом сражении метательным оружием пользуются, и если я везде стану рассыпать свои сюрикены, будет выглядеть подозрительно. Да и для всяких сенсоров они обычными железками точно не покажутся.
Здесь нужно что–то другое, настолько мелкое, чтобы невооруженным взглядом не было видно. Мне вспомнилась техника нановзрывов Дейдары из аниме. Как он ее там называл? Чакра С 4? Если уж он смог создать нечто подробное, то мне с моим контролем просто грех не повторить. Взрывы мне не нужны, только сам принцип преображения своей чакры в крохотные частицы.
Я активировал шаринган, которым теперь при желании мог хоть пылинки в мельчайших подробностях рассматривать, и приступил к делу. Для начала создал микроскопический сгусток чакры в виде шарика, потом еще и еще. Когда шариков набралось с два десятка, первые из созданных начали лопаться. Оказалось, что даже моего контроля, практически недостижимого для нормальных людей, не хватало для поддержания формы. Я еще пару часов побился, пытаясь решить эту проблему, а потом плюнул на все и сел в позу для медитаций. В конце концов, у меня целый научный институт есть, вот пусть у них головы и болят.
Из виртуальности я вернулся только, когда солнце уже взошло. Тут прошло всего несколько часов, а там почти два дня — у меня постепенно все лучше получалось управлять внутренним временем. Умники из ИВМ придумали–таки несколько вариантов решения проблемы, и хоть что–то должно было помочь. Кстати, население моего внутреннего мира за сегодняшнюю ночь увеличилось еще больше, и уже перевалило за три сотни личностей, так что проблем с контролем теперь возникнуть не должно.
Ни разу не опробованной в реальности технике уже придумали новое название — Матрица. До этого я особенно с названиями не заморачивался, хотя некоторые чуть ли не каждому новому удару прозвище придумывают. Почему назвали дзюцу именно Матрицей? Да просто звучало круто, вот и решили так. И что самое замечательное, у этой техники множество всяких применений — от изначального использования в качестве якоря во внешнем мире, до ускоренной материализации даже самых энергозатратных клонов.
Я глубоко вдохнул, скрестил пальцы на удачу и активировал технику. Суть ее заключалась в том, что для стабилизации крохотных порций чакры нужна материальная основа. И в качестве нее было решено использовать микроскопические капли моей крови. Таким образом, частицы Матрицы представляли собой некоторое количество моей ДНК, заключенное в прочную оболочку из чакры.
Выпускать большие объемы чакры мне было легче всего через легкие, как при использовании Катона, но можно было и через любое танкетсу, то есть почти всем телом. Я некоторое время сидел, глубоко выдыхая, пока воздух вокруг меня не насытился чакрой. Активированным шаринганом она виделась как мутное облако, зато для обычного зрения была не заметна.
Для Матрицы не нужны были ручные печати, но я просто по привычке сложил печать концентрации и из рассеянных в воздухе частиц почти мгновенно собрался гемоглобиновый клон. И если раньше мне на такой трюк требовалось чуть ли не полминуты, то теперь скорость создания была сопоставима с обычной теневой копией. Я развеял клона, и он рассыпался золотой пылью. Причем частицы можно было использовать еще раз. Я протянул руку, и на моей ладони мгновенно сформировался теневой сюрикен, проверив на прочность, развеял и его.
И все было бы хорошо, но вот для всех сенсоров это облако частиц вокруг меня наверняка не останется незамеченным. Однако умники из ИВМ предусмотрели и это. Я приказал своей чакре осесть на мне и равномерно распределиться по поверхности тела. Теперь для шарингана и бьякугана я выглядел слегка «мутным», но особых подозрений не вызывал. В «свернутом» состоянии Матрица была практически незаметна не только для обычного взгляда, но и для додзюцу. Хотя под микроскопом ее наверняка рассмотреть было бы можно, но что–то я не видел ни одного шиноби, пользующегося в бою микроскопом.
Хм, может и не зря меня гением называют? Правда, они ничего не знают о моей самой сильной технике. Такое дзюцу создать не каждый может, я сам шел к нему несколько лет с тех пор, как выучил теневых клонов. Но пока рано радоваться, я же не знаю всех нюансов. Итачи говорил, что у каждой техники есть свое слабое место, наверняка и у моей найдется, и даже не одно. Вот, кстати, он и поможет мне их искать. Канонный Саске вскоре должен был уйти к Орочимару, но этот длинноязыкий хмырь мне с первого взгляда не понравился. Так что я пойду к Итачи, и пусть он только попробует отказаться!
До встречи с ним всего пара дней осталась, и несмотря на браваду, в глубине души меня это здорово беспокоит. Нет, Итачи обожает своего маленького братика и жизнь за него отдаст, но я‑то не Саске. И есть у меня опасения, что нии–сан с первого взгляда поймет, что я фальшивка. Хотя… он меня уже пять лет не видел, и все «странности» в поведении и характере можно будет списать на взросление и старую моральную травму.