— Эээ… Нет! Я случайно зашел, да. Просто заблудился. Уже ухожу, — настоящий лидер Акацуки, захлопнув за собой дверь, экстренно ретировался, причем настолько быстро, что это было похоже на телепортацию, но вдали еще несколько секунд можно было различить звук очень быстрого бега.
Почти полминуты я сидел неподвижно, а потом меня все–таки прорвало и я начал смеяться. Даже не так — я начал ржать. И кататься по дивану от хохота.
— О, Ками! Хотел бы я увидеть его лицо без маски! — выдавил я, когда немного успокоился. И тут заметил, что Итачи улыбается. Краем губ, но все же.
Отсмеявшись, я вернул себе нормальный облик.
— Как насчет небольшой тренировки, нии–сан? — я на всякий случай так и не снимал Матрицу, опасаясь, как бы тренировка не началась прямо на месте.
— … Хорошо. Идем.
Пять минут спустя мы уже были на огромном подземном полигоне. Похоже, действительно намечается «легкая» разминка, потому что реши Итачи действовать в полную силу, разнес бы здесь все по камешкам. По негласному этикету шиноби перед схваткой полагалось принять пафосные позы и поговорить с соперником. Все равно о чем — о погоде, о смысле жизни, или о том, что ты всех врагов в гробу видал в белых тапочках. Но Итачи вообще не разговорчивый, поэтому ограничился одним лишь словом:
— Саске.
Я не увидел его движения даже активированным шаринганом. И увернуться от первого удара сумел только каким–то чудом. Двигаясь на пределе возможностей, когда кажется, что от напряжения вот–вот лопнут связки и мышцы, я продержался где–то секунд тридцать. А потом Итачи словно размазался в воздухе, ухватил меня за шкирку и отшвырнул в сторону. Меня несколько раз крутануло в воздухе, потом метров шесть протащило по полу.
— Чидори Нагаши! — я хлопнул по полу, посылая молнию вдоль камня по направлению к брату.
Итачи подпрыгнул, но вот в воздухе от атаки увернуться почти невозможно, и молния, ударившая вертикально вверх, стала для него сюрпризом. Мощный разряд пронзил его тело, и оно рассыпалось на стаю черных воронов. Впрочем, это не стало для меня неожиданностью. Куда хуже было то, что вся эта стая полетела на меня. Я начал метать в них сюрикены, и когда последняя лопнула, уже вздохнул с облегчением, как вдруг почувствовал движение воздуха перед лицом и смазанное прикосновение крыла.
«Откуда?..»
Я даже додумать не успел, как Итачи возник передо мной и мощным пинком в живот откинул к стене, да так сильно, что в камне осталась трещина. Или это у меня ребра треснули? Черт, и боль отключить нельзя — без нее эффективность тренировок падает почти втрое.
— Кха, — я сплюнул на пол кровь и быстро создал несколько теневых клонов, чтобы они дали мне хоть десять секунд, отвлекая брата.
За это время я успел подняться на ноги и снова вспомнил, как дышать.
— Катон! Хосенка но Дзюцу! — создав несколько огненных шаров, от которых Акацуки легко увернулся, я выхватил вакидзаси и бросился в атаку, напитав короткий меч чакрой.
Глаза Итачи удивленно расширились, когда клинок с легкостью рассек кунай, которым он пытался меня блокировать. Ага, разглядел двойное лезвие, по одному из которых течет чакра стихии Молнии, а по другому — Огня. Хм, мне определенно нравится это выражение на его лице. Но радовался я недолго — мгновение спустя брат снова отправил меня в полет к стене, причем, выбивая клинок, сломал мне запястье. Не заорал я только потому, что успел блокировать ощущения в руке. Вот тут бы любая схватка и закончилась, потому что со сломанными костями печати не поскладываешь, но мне, к счастью, для любимых техник печати не нужны.
— Нии–сан, я не понял, ты на меня злишься?
— Нет. Это просто тренировка. Я разочарован тем, насколько ты слаб. Твое тайдзюцу просто отвратительно, а кендзюцу вообще на нуле.
Итачи явно придерживался теории «То, что не убивает нас, делает сильнее», и жалеть меня не собирался. А еще кажется, пытался развести на слабо. О да, я так обижен его низкой оценкой моих способностей, что сейчас просто разрыдаюсь.
— Для приличного уровня тайдзюцу я пока не дорос, мне всего тринадцать, а в Конохе просто не было ни одного нормального учителя кендзюцу, да и вакидзаси я начал пользоваться всего пару недель назад, — за разговором я активизировал на левой руке медицинскую чакру и начал лечить перелом. — И вообще, их я в бою против сильных противников использовать не буду. Я просто хотел показать тебе свой меч. Классный получился, да?
Я встал на ноги и усмехнулся, а потом сложил печать концентрации левой рукой. Итачи чуть прищурился и отпрыгнул подальше. До этого он видел, как я создаю простейшие иллюзии и зажигаю огни щелчком пальцев, но печати одной рукой обычно используют только те, у кого есть особые Кеккей Генкай — врожденные способности. Я решил пока даже перед ним не светить, что печати мне вообще не нужны. Название техники я вслух тоже проговаривать не стал, пусть будет сюрприз.
Между мной и братом на расстоянии трех метров друг от друга появились двое светловолосых близнецов, мальчик и девочка примерно моего возраста. Я отключил слух и укрепил чакрой барабанные перепонки, чтобы не лопнули. Близнецы закричали, и Итачи пришлось уворачиваться от направленного звукового удара, оставлявшего в камнях приличные выбоины. Кроме того сами голоса у близнецов адски неприятные, так что нии–сан то и дело морщился при особенно мерзких нотах. За то время, пока они гоняли нии–сана, я успел долечить руку.
Наконец Итачи создал двух клонов, и они всадили в спины близнецов кунаи, пока те были заняты тем, что «кричали» на оригинал.
— Такой простой техникой меня не остановить, — прочитал я по губам Итачи.
В ответ я ухмыльнулся и показал уже здоровую руку. Близнецы, в точности скопировав мою ухмылку, вытащили из себя кунаи, демонстрируя мгновенно затянувшиеся дыры, и вернули их обратно клонам Итачи вместе с парой десятков сюрикенов.
— Техника призыва чудовищ! — я быстро сложил печати как при обычном призыве, и одной рукой задрав рубашку, приложил ладонь к солнечному сплетению.
По коже побежала вязь иероглифов как при обычной технике призыва. Я почти секунду любовался шокированным выражением лица Итачи, а потом меня скрутило от боли, и я упал на колени. Изо рта выплеснулся сгусток крови, и я зажал губы ладонью. А потом кожа на животе разорвалась, и из моего тела начало вырываться нечто черное и огромное. Полсекунды спустя передо мной стояла трехметровая тварь, похожая на пришельцев из фильма «Чужой», и радостно скалилась. Точнее, это я знаю, что радостно, а кому угодно другому пасть, полная острейших клыков, покажется весьма угрожающей.
Я упал на бок, прижимая к животу руки, светящиеся зеленой медицинской чакрой, и изображая смертельно раненого. Вообще–то, все это было одной первоклассной иллюзией, ну кроме крови и боли, без них так достоверно не сыграешь. Я мог бы создать Чужого точно так же, как клонов, всего лишь щелчком пальцев, но психологический эффект был бы совсем не тот. Противник думает, что я использовал свой последний довод и нахожусь при смерти, а на самом деле я практически здоров. Подлечить кожу на животе — вообще дело нескольких секунд.
Похоже, здоровенная тварь с внешностью как прямиком из кошмаров, порядком впечатлила Итачи. Три томое на его глазу слились в Мангеке Шаринган.
Однажды кто–то из умников в институте моего внутреннего мира предположил, что чакра может двигаться со скоростью света. Только как мы потом ни пытались, так и не смогли разогнать ее до такого уровня. Но Чужой, состоящий из чакры, все равно двигался очень быстро. Управляя им напрямую, я его только тормозил. Однако сейчас он контролировался из внутреннего мира, где время можно было во много раз ускорить. И пилот, управлявший им, мог бы в перерывах между атаками чай попивать, но это, видите ли, не круто. И поэтому рулил монстром теперь всего лишь при трехкратном замедлении реальности. Впрочем, на полигонах Семи Кругов Ада и Амбреллы они вообще замедлением пользоваться не могли, и все равно двигались так, что шаринганом не отследишь.