Наруто призадумался, и пришлось его расшевелить.
— Слушай, у меня к тебе небольшая просьба есть, — я изобразил смущение, и Узумаки сразу переключил внимание на меня. — Когда станешь Хокаге, не мог бы ты поставить мне памятник? Что–нибудь этакое пафосное и героическое, ну, типа я попираю ногой поверженного Десятихвостого… Но чтобы лицо у меня было обязательно красивое! Это основное условие!
— Эээ? — удивился Наруто. — Ну ладно, если тебе так хочется… А чего сам его не сделаешь?
— Самому себе памятники ставить не интересно. Дай мне волю, я бы уже штук двадцать понатыкал, и побольше, чем у Мадары, — я мечтательно закатил глаза, представляя этакую красоту.
Итачи не хотел отпускать меня еще больше, чем Наруто, но не просил меня остаться. По–моему, он считал себя не вправе о чем–то просить, после того, как сам оставил меня на столько лет. Зато вот у меня пожелания к нему нашлись.
— Нии–сан, ты не мог бы кое–что для меня сделать? — спросил я, заранее зная ответ. Все–таки брат мне ни разу не отказывал.
— Что именно?
— Назови сына в мою честь, — произнес я с самым невинным видом.
Теперь–то уж точно Итачи не вздумает откосить от своих обязанностей по продолжению рода, а то я подозреваю, он собирался на это забить. Зато сейчас расстарается ради любимого братика. Сам–то я этим заняться не смогу, вот пусть он за двоих отдувается.
Глава 27
Таким образом, у меня осталось только одно незавершенное дело — мои отношения с Тсунаде. Но их выяснение лучше отложить на завтра, на свежую голову. В общем–то, я знаю, что мне ничего не светит, но некоторые вещи в любом случае стоит произносить вслух.
На следующее утро я проснулся готовым ко всему и приступил к выполнению составленного за ночь плана. Самым лучшим цветочным магазином в Конохе был тот, что принадлежал клану Яманака. Если бы не это, я точно не зашел бы в него, но в другом месте просто не было букетов, достойных химе. То ли по злой иронии судьбы, то ли потому, что у Яманака прекрасные осведомители, но за прилавком стояла Ино. Я не знаю, откуда произошла утечка информации — кто–то видел, как я целовал Тсунаде во время битвы с Мадарой, или сам Хаширама каким–то образом проболтался, что я делал ей предложение, но уже вся Коноха была в курсе моей влюбленности. И когда я заказал Ино самый шикарный букет из возможных, она на миг словно окаменела, а потом начала профессионально подбирать цветы один к одному.
— Ино, — мягко произнес я, — мне вовсе не надо донести до Тсунаде–химе пожелание скорой смерти. Только восхищение и любовь.
Девушка с неожиданной злобой откинула от себя почти законченный букет. Если бы я не знал языка цветов, то счел бы его красивым и вполне подходящим. Но благодаря обучению на ирьенина я был в курсе, что большинство входящих в него растений оказались ядовиты.
— Почему она?! — закричала Ино. — Почему? Она ведь старая! А я люблю тебя уже столько лет!
— Саске, которого ты знала, умер десять лет назад, — я с сожалением покачал головой. — Все это время ты любила придуманный тобой образ.
— Нет, это неправда! Я любила тебя, даже когда все считали тебя нукенином.
— Ты ничего не знаешь обо мне настоящем, ты видела только то, что хотела видеть.
— Нет, я…
Но я перебил ее, не дав договорить:
— Мой любимый цвет?
— Красный, — машинально ответила сбитая с толку девушка.
— Любимое блюдо?
— Помидоры.
— Хобби?
— Коллекционирование оружия, — слегка неуверенно ответила Ино.
Я усмехнулся и покачал головой.
— Не правильно. Черный. Стейк с кровью. И… — я наклонился к ее уху, отчего девушка слегка покраснела, а ее пульс заметно ускорился. — Собирать сердца убитых мной людей.
Ино испуганно отшатнулась, осознав смысл моих слов, но я поймал ее за руку и дернул обратно, притягивая к себе, продолжая интимным шепотом рассказывать о своих пристрастиях.
— А еще я обожаю вкус человеческой крови, и давно сбился со счета, сколько литров ее выпил и сколько чужих сердец вырвал собственными руками. И меня всегда привлекали те люди, кто видел тьму и чьи руки по локоть в крови. Если бы были разрешены мужские браки, я бы сделал предложение Гааре. Но Тсунаде прошла третью мировую и людей поубивала куда больше чем он.
Девушку уже просто трясло от ужаса, она замерла, словно кролик перед удавом и не решалась ничего предпринять. Я чуть отодвинулся от нее и окинул оценивающим взглядом. Кажется, я достаточно ее запугал, чтобы Ино и думать забыла о своей влюбленности в Саске.
— Прости меня, — вдруг дрожащим голосом произнесла она, и по ее щекам потекли слезы.