Большинство зрителей на трибунах усыпили с помощью гендзюцу, а Темари и Канкуро, воспользовавшись неразберихой, прихватили Гаару, временно недееспособного из–за резко прерванной трансформации, и удрали. Экзаменатор послал меня в погоню за ними, впрочем, я и сам собирался это сделать.
Стоило мне догнать троицу из Песка, как откуда ни возьмись объявился Шино и сказал, что возьмет Канкуро на себя, поэтому я продолжил преследовать двух оставшихся. Но через несколько минут Гаара пришел в себя, ну насколько это возможно, когда внутренний демон почти вырвался на свободу, и оттолкнул Темари подальше, чтобы ее не задело в ходе схватки.
Джинчуурики снова начал трансформацию, и в этот раз она прошла намного быстрее. Половина тела мальчика покрылась песком, приняв форму уменьшенного однохвостого биджу. Ки от него исходила просто чудовищная, но отключать систему самогендзюцу я не стал, надеясь, что этот страх поможет пробудить третье томое. В последнее время я начал замечать, что мой шаринган как–то изменился, похоже, время для новой ступени развития уже подошло.
— Ты силен… У тебя есть товарищи, есть цель, к которой ты стремишься… Ты станешь моей жертвой! Только так я смогу почувствовать, что живу!
— Нет у меня никакой цели, — скривился я. — Все, что ты перед собой видишь — всего лишь фальшивка. Я просто жалкая подделка, по большей части состоящая из иллюзий.
— Угх, — только и сказал на это Гаара, похоже, преображение в биджу для него довольно болезненно. Да и разговаривать сейчас с ним бесполезно, для него мои слова лишь пустой звук.
К счастью, я не был, как канонный Саске, ограничен всего двумя Чидори в день. Моей чакры хватало на большее, но особо обольщаться не стоило. Пока я разучивал это дзюцу, мое внутреннее озеро энергии заметно обмелело. К тому же, хоть я и мог ранить джинчуурики своей техникой, он от этого только в большее безумие впадал и трансформировался все сильнее. Если сначала он преобразил только руку и половину лица, то теперь еще и хвост выпустил, и начал изменять и вторую половину тела. И с каждым разом становился все быстрее и быстрее. Я старался уклоняться от его ударов, но даже с помощью шарингана получалось не всегда — пара атак пришлась вскользь. Да и Чидори, мало того, что сжирало чакру, так еще и ранило мою руку. Я пытался лечиться прямо в процессе, но полностью убрать повреждения не хватало времени. Да, это был всего лишь клон, но мне нужно было экономить чакру, поэтому приходилось латать старое тело вместо того, чтобы перейти в новое.
— Ты слаб! — торжествующе прокричал джинчуурики, когда ему удалось ударить меня хвостом, впечатав в ствол ближайшего дерева. — Твоя слабость в том, что тебе не хватает ненависти! Сила ненависти дает силу убивать, а сила убивать дает силу отомстить!
Его слова неожиданно задели что–то в глубине меня. Чувства настоящего Саске, от которых я давно отказался, вдруг всколыхнулись и полностью затопили меня. Я отключил систему самогендзюцу, но это не помогло. Гаара почти повторил слова, сказанные Итачи перед уходом, и на миг я словно вновь стал маленьким испуганным мальчиком, увидевшим смерть своих родителей. Нужно было срочно избавиться от этих разрушительных эмоций, от которых моя ментальная оболочка может пострадать еще сильнее.
— Заткнись, — произнес я, поднимаясь на ноги. — Сейчас я покажу тебе свою ненависть.
Я еще ни разу не использовал придуманных мной монстров с Семи кругов Ада в реальности, но кажется, сейчас самый подходящий момент. Я закрыл нас с Гаарой от возможных свидетелей с помощью гендзюцу, все–таки остатков моего благоразумия хватило на то, чтобы не светить технику перед всеми.
— Техника призыва чудовищ! — я вложил в создаваемого чужого все свои эмоции — страх, отчаяние, гнев, и еще присовокупил тот овальный осколок с концентрированной ненавистью, что выковырял из своего ментального тела.
Было очень больно за такой короткий срок прогонять по своей кейракукей столько чакры, будь я менее тренирован, каналы и порваться могли бы. Гаара, почувствовав все возрастающее давление ки, отпрыгнул подальше, и тем самым дал мне время завершить технику. Полминуты спустя между нами стояла трехметровая черная тварь, каких даже в этом причудливом мире не видели. От чужого фонило жаждой убийства почти с такой же силой, как и от биджу.
— Что это?! — похоже, даже однохвостого пробрало.
— Моя ненависть. Я просто придал ей форму, — я устало прислонился к стволу дерева.
Все–таки, за последний час я чакры потратил больше, чем за месяц тренировок. Сам собирался экономить, но во время взрыва эмоций мне было совсем не до того. Зато сейчас стало намного легче, все чувства снова как отрезало. Да и физически вымотался настолько, что даже говорить тяжело. Но к счастью, теперь за меня может сражаться чужой.