— Нии–сан, эти сведения обошлись мне слишком дорого, больше никогда не спрашивай меня о том, откуда я это знаю. — Мои губы скривились в горькой усмешке. За эту информацию пришлось заплатить две жизни. И я понятия не имею, что со мной сделает Итачи, если узнает, что я пусть и невольно, стал причиной смерти Саске и занял его место. — Некоторые вещи лучше не знать.
— Почему ты рассказал мне о риненгане?
— Я же говорил — ты больше всего похож на Рикудо. Если уж кому и доверить изменить мир, то только тебе. Хотя я в принципе не верю, что возможен мир во всем мире. Насилие и жестокость заложены в природе человека. Если каким–то образом избавить их от этого, они перестанут быть людьми. Или просто превратятся в стадо травоядных.
— Саске… — Итачи закрыв лицо руками, обессилено откинулся на спинку дивана.
Черт, кажется, я второй раз за день порушил все его идеалы. Надо было давать информацию маленькими дозами, а не вываливать сразу.
— Нии–сан, — я потряс его за плечи. — Приди в себя! Я еще не сказал то, ради чего вообще начал этот разговор.
— Есть еще что–то? — безжизненным голосом спросил Итачи.
— Да, но не такое глобальное. Я должен рассказать, что у меня проблемы с мотивацией. То есть иногда на меня что–то находит, и я забываю, зачем все это. Теряю желание жить. Если однажды я откажусь вставать с постели и перестану реагировать на окружающее, сделай что–нибудь. Наруто обычно в такие моменты создавал клонов, и они прямо в пижаме тащили меня на полигон тренироваться. И по дороге обычно так растрясали, что во мне просыпалось желание их всех поубивать. Если честно, я не знаю, что будет, если меня не разбудить, возможно, через некоторое время я сам очнусь. Но проверять на практике слишком страшно.
— Это все ведь из–за меня? Это мое гендзюцу так сильно тебе навредило?
— Нет, — поспешил я его разуверить. — Это все из–за тех знаний. Кстати, если я вдруг начну рассуждать, что весь этот мир — лишь иллюзия, а все мы — выдуманные персонажи, не обращай внимания, ладно? Я в это сам не верю, впрочем, я вообще мало во что верю. И последнее — у меня в некотором роде расщепление личности.
— Что это значит?
— Ну, на данный момент во мне триста сорок две личности.
Итачи, и так не отличавшийся здоровым цветом лица, побледнел еще сильнее.
— Не волнуйся так. Они мне помогают, и создал я их сам и вполне осознанно. Мои самые сложные техники разработали именно они. Но у них те же проблемы с мотивацией, что и у меня, поэтому порулить телом они не рвутся. Если я вдруг буду вести себя странно, ну, то есть более странно, чем обычно, не обращай внимания. Мое помешательство вполне контролируемо, и за все это время в Конохе никто даже не заподозрил. На этом вроде бы все. Нии–сан, не делай такое лицо! Сейчас со мной все в порядке, я вполне доволен своей жизнью, поэтому не смей вести себя так, будто я при смерти!
Я взял Итачи за щеки и растянул их в стороны, пытаясь изобразить на его лице улыбку.
— Нии–сан, соберись, ты мне нужен!
Кажется, немного помогло, по крайней мере, Итачи больше не выглядел таким подавленным.
— Ты так и не спросил, почему я уничтожил наш клан. Как много тебе известно?
— Немного о прошлом, но только об основных событиях, и еще будущее, примерно на четыре года вперед.
— Почему только четыре года?
— Я предполагаю, что тогда наступит конец света.
«Точнее, конец манги».
— Но это вряд ли, возможно, это просто конец эпохи. Хотя наиболее вероятная причина — я просто не успел прочитать дальше.
— Прочитать? — Итачи недоуменно посмотрел на меня.
Я в ответ пожал плечами:
— И досмотреть тоже не успел.
Мы некоторое время сидели в молчании. Итачи — переваривая новости, а я просто давал ему время прийти в себя.
— Я снимаю гендзюцу, — наконец произнес я.
Нии–сан кивнул и вернул лицу безразличное выражение.
Когда мы вернулись в реальность, оба уже выглядели точно так же, как и до этого разговора.
— Нии–сан, хочешь, я покажу тебе какую–нибудь историю? Правда, они довольно детские, ведь я их для Наруто создавал. Но зато веселые и с хорошим концом.
— Не думаю, что смогу сосредоточиться на сюжете.
— И все–таки, посмотри. Хуже все равно не будет.
— Ладно.
Я включил на экране Шрека. Помню, когда смотрел его в первый раз, смеялся так, что живот заболел. Итачи же сидел с каменным лицом. Я придвинулся к нему, чтобы наши плечи соприкасались, и начал транслировать ему свои ощущения. Система самогендзюцу работала нормально, в нужный момент посылая мне те или иные эмоции, а я проецировал их на него.
— Смейся. Или плачь. Все хорошо. Этот вариант жизни нравится мне намного больше того, где ты умер. Думаешь, если бы я узнал всю правду в будущем, то не сошел бы с ума? Пусть не так явно, но я все равно не был бы нормальным.