Выбрать главу

– Они развелись?

– Да, она ушла от него сразу же. И, я так понял, у Лерки с Володькой были планы пожениться.

– Ее звали Валерией? Красивое имя. Но они, как явствует из сказанного вами, не поженились…

– К сожалению, нет, – с непонятной горечью ответил Викуленко. – Вскоре после окончания института он попал в тюрьму.

– Как в тюрьму? А за что его посадили? Неужели из-за той самой истории?

Разом утратив оптимистичную улыбчивость, профессор досадливо нахмурился:

– Сел он за драку, в ходе которой серьезно пострадал сынок начальника ОВД нашего округа. Володя вечером возвращался домой – к той поре он уже работал старшим лаборантом на нашей кафедре и готовился в аспирантуру. И тут увидел, как трое мордоворотов тащат в машину девочку лет четырнадцати – совсем еще ребенка. А парень он был не хиленький, к тому же занимался боевыми искусствами. Схватился с ними. Всех троих вырубил, девочку отвел домой, а утром за ним приехали. Как оказалось, сынок того полковника при падении крепко приложился головой к асфальту и в результате стал дурачок дурачком. Было следствие, суд, на который даже не сочли нужным пригласить родителей потерпевшей. Те, кстати, сами не раз ходили в прокуратуру, к следователю, в полицию, обращались в СМИ, везде доказывая, что обвиняемый в избиении троих «ни в чем не повинных мальчиков» спас от насилия и, возможно даже, смерти их несовершеннолетнюю дочь. Но от них отмахнулись, как от назойливых мух…

Слушая Викуленко, Стас почувствовал, как у него непроизвольно сжались кулаки.

– Твари позорные! – помотав головой, пробормотал он. – И сколько же ему отмотали?

– Десять лет строгого режима. Но, как видно, его и в заключении не оставили в покое. Он отбыл около половины срока, как в его камере с чего-то вдруг возникла драка, в ходе которой он был убит. Во всяком случае, мне сообщили именно это, – понурившись, выдохнул профессор.

– Вы его навещали? – сочувственно спросил Крячко.

– Да, его я постоянно навещал, старался как-то поддержать, носил передачи, ходил по инстанциям с кассациями. Доказывал всем этим тупым якобы «законникам», что они с легкостью необычайной губят, может быть, даже второго Менделеева, а то и Ломоносова. Но у нас ведь без очень больших денег ничто не решается. Я слышал, что даже есть определенная такса, сколько миллионов стоит выход на свободу осужденного по той или иной статье. Я на Володю возлагал очень большие надежды… Видите ли, у меня было двое сыновей. Старший, он кончил военное училище, погиб в Афганистане. Младший в девяностые связался с дурной компанией и умер от передозировки героина. Поэтому Володя для меня был вместо сына.

– А родители, братья-сестры у него были?

– Были. Но отец, когда он еще только поступил в наш институт, погиб на работе. А мать умерла вскоре после того, как Володю посадили. Он рассказывал, что когда-то у него была еще и старшая сестра. Но она пропала без вести. Куда-то поехала и исчезла. А в тюрьме сгубили и его самого. Думаю, это был чей-то заказ… Хотя в его смерть я до сих пор не могу поверить. И знаете, два года назад произошла одна довольно-таки загадочная история.

Как далее рассказал профессор, в середине «нулевых» ректором их института был назначен тот самый проректор по научной работе. Будучи человеком злопамятным, он всячески пытался его «съесть». Когда их кафедру лишили всякого финансирования, а ему стали «шить» пресловутую «тридцать третью», Викуленко ушел сам, поскольку работать стало вообще невозможно. Попытался устроиться на работу в учреждения подобного профиля, но везде получил отказ. По всей видимости, подсуетился его главный «доброжелатель».

И тут с ним связался старый знакомый – известный французский минералог Жорж Коулле, гордившийся тем, что одним из его предков был русский гренадер Пантелей Дорофеев, пришедший с войсками в Париж после разгрома Наполеона в ходе Отечественной войны. Как рассказывал сам Коулле, однажды его русский прапрапрадедушка встретил парижскую белошвейку, и уж такая между ними возникла любовь, что Пантелей остался в Париже навсегда.

И вот Жорж Коулле, узнав о случившемся с Викуленко, немедленно созвонился с ним и пригласил работать в один из лучших европейских центров минералогии. Подумав, Леонид Юрьевич согласился и более десяти лет отработал во Франции. Но его постоянно тянуло домой, в Россию. И когда полтора года назад он узнал о том, что их ректора с треском выставили за взятки, а институт возглавил один из его бывших учеников, то сразу вернулся обратно. Правда, теперь он не забывает и про Францию – периодически ездит туда на всевозможные семинары и симпозиумы, чтобы повидаться со своими тамошними коллегами и учениками.